— И, как вы понимаете, мы наёмники, — продолжил Линдерман. Мы с
вами договорились на определённые суммы, но, как я вижу, здесь
будет немало дополнительных расходов и дополнительных услуг, так
скажем. Если вы готовы с нами сотрудничать дальше, то, я думаю, как
вы уже заметили, мы готовы вложить все свои силы в то, чтобы победа
была за вами.
На лице его читалась откровенная решимость, смешанная с
профессиональным азартом.
— Другого я от вас не жду, — спокойно произнёс я, окидывая
взглядом собравшихся. — А теперь давайте планировать ответное
нападение на Викентьевых. За одну ночь мы, конечно, вряд ли
победим, но потрепать их хорошенечко следует. А там и до самих
кукловодов доберёмся.
— Какие будут приказы? — деловито поинтересовался Медведев, уже
доставая карту местности.
— Сначала посмотрим, что с нашими ранеными, — кивнул я в сторону
лекаря. — А потом займёмся стратегией. Время у нас есть до
полуночи.
Динару и ещё двоих мужчин, которые кое-как стали приходить в
себя, перенесли в тот самый барак, что я использовал для
деревенских и городских детишек. По крайней мере, это была
единственная постройка, которая находилась хоть в каком-то
порядке.
Динара была совсем слаба, она кое-как пришла в себя и лишь могла
двигать глазами — дышала она тяжело, с надрывом. То и дело кашляла,
и каждый приступ заставлял её болезненно морщиться. Уверен, её
сворачивало бы в дугу от боли, если бы она имела силы шевелиться.
Губы её посинели, а на лбу выступили капли пота — яд ещё не до
конца покинул её организм. Я видел, как она пыталась что-то
сказать, но голос не слушался, только губы беззвучно
шевелились.
Двое выживших мужчин чувствовали себя получше, но тоже были
очень слабы. Они сидели, привалившись к стене, и изредка
перешёптывались между собой, бросая осторожные взгляды в мою
сторону. Было видно, что они едва отходят от того, что им довелось
пережить.
— Кто из вас Митрофан Семёнович? — спросил Медведев грозно,
окидывая мужчин тяжёлым взглядом.
Те переглянулись, и в их глазах мелькнула тревога.
— Я Федя, а это Петя, — сиплым голосом ответил один из них, тот,
что был помоложе и отделался минимальным ущербом. По крайней мере,
он мог нормально говорить. — А Митрофан мёртвый лежит. Он в
последнее время странно себя вёл, всё шептал что-то и к себе близко
никого не подпускал. А когда начались взрывы, то и вовсе вглубь
дома убежал, словно знал, что должно случиться, вот только выход
перепутал. Мне показалось, что у него был какой-то амулет — он
крепко держал что-то в руке, будто верил, что с ним ничего не
случится.