Дима поддерживал меня, даже несмотря на то, что оба вояки
казались куда более опытными экспертами в военном деле. Дима
несколько раз отводил меня в сторону, понижая голос до шёпота,
уточнял, точно ли я уверен, что нужно делать именно так. И, каждый
раз слыша утвердительный ответ, неизменно поддерживал меня, хотя в
глазах его читались сомнения. Вот он умеет поддерживать
командира.
Линдерман — вояка серьёзный, видавший виды, но дисциплину уважал
превыше всего, и для него слово заказчика было священным законом.
Хоть и скрипел зубами от моих решений.
— Господин Пылаев, ну вы поймите — мы же время теряем! — нервно
расхаживал он взад-вперёд, постукивая пальцами по рукояти меча. —
Завтра в шесть утра на вас нападут, попытаются взять тёпленькими,
пока вы спите. Нужно выступать немедленно, пока у нас есть
преимущество внезапности!
— Займитесь подготовкой, — попросил я его спокойно. — Мы
выступим ночью. Поверьте, от лишних нескольких часов ничего
кардинально не поменяется.
Уж я-то это знал точно — наоборот, как раз сейчас не следовало
спешить. Время работало на нас, хоть они этого и не понимали.
В итоге мы выдвинулись, когда луна уже поднялась высоко в небо.
Линдерман вместе с Медведевым настаивали, что нужно идти тихо через
леса, красться по звериным тропам, избегая открытых пространств. Но
я лишь презрительно фыркнул:
— Нет, господа, мы поедем по дороге. Как белые люди, а не
какие-то там воры и разбойники. Поедем открыто и прямо, не прячась
по кустам.
Вояки стали смотреть на меня как на законченного безумца. В их
глазах я читал нескрываемое недоумение и растущую тревогу.
— Господин Пылаев, — произнёс Линдерман, сжимая и разжимая
кулаки, — я боюсь, что наш с вами контракт может оказаться под
серьёзной угрозой, если вы и дальше будете брать подобные...
спорные решения на себя.
— Видите ли, господин Линдерман, — ответил я, не повышая голоса,
— в этом деле нам с вами крайне важно научиться доверять друг
другу. В девяноста процентах случаев я буду полагаться на вашу
несомненную экспертность, однако в данном конкретном случае у меня
есть некое... видение, и я настоятельно попрошу, чтобы вы к этому
видению прислушались. И ещё мне понадобится весь запас вашего
тяжёлого оружия.
— Это ещё зачем? — удивился Линдерман, приподнимая бровь.
— Вы же сами говорили, что нужно попытаться сохранить имущество
Викентьевых.