— А я все-таки надеялся, что мы Лисина прижмем. Было бы неплохо
посадить этого злодея. Он у моего родственника деревню отобрал. И в
назидание сжег три дома. Собственно, моего племянника дом и сгорел.
Ненавижу этого чванливого графёныша.
— Я только одного не пойму, кто в итоге выиграл пари, если ни
граф ни барон не повязаны.
— Выходит, мы проиграли господину Инквизитору. Он так и говорил,
что никого из них не возьмем, и что это тупиковая ветка. Теперь еще
и Викентьева не прижмешь из-за того, что он решил содействовать
следствию.
— В любом случае, у нас есть свидетельские показания этого
Викентьева. Теперь осталось только копать дальше. Рано или поздно
мы прижмем этого Лисина. Или кто-то еще за этим всем стоит.
***
Стоило Лисину покинуть кафе и избавиться от микрофона, он тут же
набрал в магофоне другой номер, который никогда не планировал ранее
набирать. Если в первый раз он звонил инквизитору, то теперь он
звонил одному из лидеров культистского движения.
— Алло, это Лисин. Да, можно начинать, — произнеся это, он
разорвал связь.
***
Что ни говори, а войны между аристократами дело необычайное,
занимательное и прибыльное. Во всяком случае, по итогам войны с
Викентьевым, я обзавелся лишь одной проблемой.
Мне нужно было объяснить Дмитрию, почему необходимо переиграть
итоги войны, в которой мы триумфально победили, даже не вступив в
бой. Дима не понимал, почему мы должны соглашаться на перемирие,
признать ничью, занять нейтральную позицию и не отнимать у
Викентьевых их поместье.
Но ничего, я то ему объясню.
Если не считать этого, я обзавелся кругленькой суммой – лично
для себя. А еще семейство Пылаевых получило в качестве репараций
три доходных дела и поместье в городе Братске. Понятное дело, что
после того, как Викентьев принял сторону Злобина, смысла в его
обещаниях уже не было, но у меня на руках была подписанная
капитуляция, и слово его было сказано. Поэтому я выжил всё, что
было обещано. Злобин даже обозвал меня излишне жадным. Я же считаю
себя справедливым и запасливым, а это хорошие качества.
— Дима, — пояснял я брату, — скоро твой отец придет в себя и
вернется в ваш род в качестве главы. Ты сам понимаешь, что для меня
это неприемлемо. И ты сам не раз признавал, что победа в этой войне
исключительно моя заслуга. Поместье, отнятое у Викентьева, я беру.
Я же лишен наследства, а так у меня будет достойное поместье, где я
смогу начать свою личную игру и не конкурировать с твоим отцом. Ты
же сам понимаешь, что, когда он вернется, конфликта не избежать. А
так, не будет никакого конфликта, просто повода для него не
станет.