— А зачем ты спрашиваешь? – почему-то лицо Пьетро преисполнилось
подозрения.
— Да так… - впрочем, от ответа я решил уйти.
— Хм. Так что насчёт оружия? Да и сами вопросы… Это, конечно, не
моё дело, но у тебя есть какие-то враги?
— Нет, дело не в этом. – я покачал головой. – Если такие и есть,
то я о них существовании не помню. Просто в той шахте случилось
кое-что, что… скажем так, заставило меня переосмыслить собственные
приоритеты в жизни. – неоднозначно покрутив рукой в воздухе, я
немного помолчал. – Вообще, всё это я мог бы узнать и сам, но…
— Но? – старик, видя, что я не спешу продолжать, поддался на
уловку.
— Если честно, то мне просто было скучно. Дома совсем нечего
делать…
Док, кажется, в моменте потерял дар речи. Могу понять. Я бы на
его месте и вовсе вышвырнул наглеца куда подальше, чтобы ерундой не
занимался.
Нет, ну а что я мог поделать? Я до сих пор не пришёл в себя как
после смены мира, так и от инцидента в шахте, находясь в каком-то
состоянии аффекта. Творю дичь, её же и несу, людям, вон, мешаю… А
стоило бы засесть за изучение своих возможностей, мира,
открывающихся перспектив и прочего. Вместо чего я зачем-то попёрся
сюда в такую рань…
— Кхм. Я понимаю, что ты, скорее всего, всё ещё не совсем в
себе, но… постарайся больше без внезапных визитов, ладно? Если это,
конечно, не действительно срочно.
Великий ты человек, Пьетро! Так деликатно сообщить пациенту, что
он идиот, ещё и как бы намекнуть, что стоит с проделанным
завязывать… Молодец!
— Учту.
Так как навестил я Пьетро, считай, ранним утром, то и времени на
этот день у меня, очевидно, было ещё очень много. При этом у меня
не было толковой одежды, холодильник дома был пуст, да и в целом
имеющееся у меня имущество (относительно целое, а не прогнившее
больше, чем на половину) можно пересчитать по пальцам одной руки.
Свои мысли я и изложил старику, как бы невзначай, просто чтобы
поддержать разговор.
В тот момент я совершенно не думал о находящемся где-то за
стенками боевом андроиде с кучей сканеров и приборов для прослушки.
Ну, по крайней мере я думаю, что таковые у неё просто обязаны быть.
И думы мои, хочу сказать, были вполне имели место быть, ввиду
развернувшейся сцены, наблюдателем которой я и стал.
— Можно?! Можно?! Можно?!
Сцена эта включала в себя безостановочно прыгающую на носочках
Пенни с невообразимо широко раскрытыми глазами и сжатыми перед
собой кулачками. Прыгала она, кстати, прямо перед лицом Пьетро.