— Святое пламя. Только не говори мне
о том, что у тебя всю память отшибло и теперь придётся заново учить
тебя читать.
— С памятью у меня сейчас
действительно проблемы, так что могу что-то и не вспомнить, —
честно ответил я.
Хотя под действием сыворотки правды
я и не мог ответить по-другому. Мои мысли становились словами ещё
до того, как я успевал подумать о том, стоит ли это произносить
вслух или нет
— В эту игру могут играть двое, —
произнёс я.
— В игру? — спросил отец. — Ты опять
всё проиграл?
— А во что я играл?
Отец сжал губы и нахмурился.
— Ты мне скажи, во что ты играл?
— Ни во что, — ответил я.
— Ты даже под действием сыворотки
врёшь! — глаза отца сузились. — Родному отцу!
— Первый раз тебя вижу, — честно
сказал я.
— Да-а-а… — покачал он головой. —
Ещё и надрался.
— Да, дрался я много.
Отец в очередной раз тяжело
вздохнул.
— Знаю. Видел уже. Рассказывай, что
произошло в тринадцатом районе? После звонка мне. Я знаю, что тебя
похитили.
— А я знаю, что ты отказался платить
за меня выкуп, — парировал я, опять сказав чистую правду.
— Ты был бесполезной бестолочью,
Вова. Не мне тебе рассказывать…
— Если ты так считаешь, с какой
стати мне тебе помогать?
— Ключевое слово — «был», Вова. А
сейчас ты пробудил в себе дар, — ответил отец. — ДАР, понимаешь ты
или нет? Я не знаю как, но мы обязательно это выясним. И при
этом…
Он наклонился ко мне ближе.
— Мы не можем позволить, чтобы
другие рода добрались до секрета твоего пробуждения раньше нас. А
потому ты должен держать язык за зубами.
Отец выпрямился и поправил
пиджак.
— Но это потом, а сейчас ты должен
мне рассказать всё. Что с тобой произошло?
Несмотря на то, что этот мужчина
назывался мне отцом, я чувствовал, что доверять ему не стоило. Как
будто сам секрет моего пробуждения был для него гораздо более
ценным, чем сын. Но противиться сыворотке я не мог, поэтому
пришлось выкручиваться.
— Я умер, — невозмутимо проговорил
я, — Затем меня похитили эти животные, а…
— Умер? Что ты такое говоришь? —
перебил меня отец. — Как ты умер?
— Сгорел, — ответил я. — Тушил
пожар, спасал людей и сгорел.
— Бессмыслица, — проговорил отец,
скривившись. — Ты же сейчас здесь передо мной.
По лицу отца я мог понять, что он
едва ли верил моим словам, даже несмотря на сыворотку правды. Но он
хотя бы дал мне возможность сменить тему.