Оритилл подождал с ответом вдохов
десять. Даже обычного человека ровный тон Арамы не обманул бы.
Сейчас, когда она сняла Личину, обычный человек вообще упал бы в
обморок, подойти он к ней ближе, чем шагов на пятьдесят. А Оритилл
обладал Ушами Зеффара, которые не только обостряли слух до
невозможности, но и позволяли слышать голоса всего сущего. Опытный
практик мог скрыть от него свой «внутренний голос», если понимал, с
чем имеет дело. Но Арама даже не пыталась что-то
скрывать.
И её внутренний голос кричал
«УБЬЮ!».
Оритилл чуть поморщился. Да, попытки
отпираться и сваливать произошедшее сегодня на личную инициативу
младших сделают только хуже.
— Боюсь, что именно так я и решил, как
теперь понимаю — напрасно. Приношу свои извинения. Что я могу к
извинениям добавить в качестве доказательства их искренности? — он
аккуратно поставил закипевший чайник на столик перед собой. —
Какое-то из моих сокровищ? Духовные нефриты? Мою левую
руку?
— Искренности? — Арама
фыркнула.
— Да, конечно. Я искренне сожалею, что
недооценил тебя и твою решимость защищать…
— Защищать моего сына, — твёрдо
заявила Арама.
— Как скажешь. В общем, я искренне
сожалею о своём просчёте. Ты действительно готова принести в жертву
свою собственную жизнь, схватившись со мной здесь, в самом сердце
моих формаций, разорвать в клочья Секту Шести Печатей и,
потенциально, скормить Зеффару весь мир…
— Старый упырь, — Арама не сумела
сдержать злости. — После всего, что ты делал боги знают сколько
лет, тебе ещё хватает наглости стыдить других?
Оритилл вздохнул, вложив в этот вдох
все свои чувства:
— После всего, что я делал столько
лет, как я могу поступать иначе? Рискнув Нотерой ради одного
человека, я предал бы себя и свой путь. Но перед лицом твоей
абсолютной убеждённости мне остаётся лишь переоценить риски. Можешь
не сомневаться, я больше и пальцем не коснусь молодого Валена. Ни
напрямую, ни чужими руками. И моим союзникам сделаю должное
внушение.
Некоторое время оба молчали. Оритилл
аккуратно разлил чай, пододвинул одну чашку к Араме.
— Два любых сокровища на выбор, кроме
твоих личных, — сказала, наконец, Арама, — и я забуду твои попытки
повредить моему сыну. На этот раз забуду.
Оритилл покачал головой:
— После произнесённых мною высоких
слов, торговаться было бы весьма неудобно. Хорошо, я согласен. Ты,
кажется, хочешь задать мне ещё какой-то вопрос?