- Ты умная, Анфиса, - сделал я ей комплимент. – Аж не понимаю,
как могла так опуститься, почему не придумала иной выход?
- А за это вы вылечите мою дочь… - закончила умозаключения
она.
- Мы попытаемся. Ибо я не знаю, в какой стадии её болезнь,
поддастся ли лечению. – Я снова был сама честность. - Но она будет
лежать в кремлёвской больнице под надзором лекарей нашей семьи. Мы
сделаем всё, что можем.
- Хорошо, я согласна, - кивнула она. – Как сделаете всё, что
можно, как только она встанет на ноги… Так и приходите. Зная, что
Ксюша здорова, я с радостью подставлюсь под ваш прибор. Хотя бы
буду знать, когда умру – а то с нашими правоохранителями не в
курсе, когда кого казнят. У нас в камере двоих казнили, одна сидела
полгода, другая аж два. Никакой логики.
- Это специально так. Ожидание смерти иногда мучительнее самой
смерти, - мрачным голосом произнесла Ольга.
- Ну вот, я и говорю – я буду знать, когда умру, мне будет
легче. – Натужная улыбка. - Вы всё сказали, ваши высочества? Тогда
можете отправлять меня в камеру – буду ждать вашего визита со
здоровой Ксюшей. Где она, кстати, сейчас?
- Её перевели в интернат для сирот имени Святого Пантелеймона,
Нижний Новгород, - ответил я. – Твоя сожительница отказалась
ухаживать за твоим ребёнком.
- Это да, она та ещё сука оказалась, - фыркнула Анфиса. – Бывает
же так, живёшь с человеком несколько лет, а она оказывается той ещё
тварью. Ой, вы ещё здесь? – картинно распахнула деваха глаза.
- Саш, пошли, - скомандовала Ольга. – Аудиенция у её
превосходительства госпожи Братиславской окончена.
- Вы сами пришли ко мне, ваше высочество, - оскалилась ей в
ответ осужденная. – Вы ко мне. Не я к вам.
- Всего хорошего, госпожа Братиславская. – А это я, поднялся со
стула. Ольга постучала по двери – охране. Анфиса же… Захохотала.
Весёлым безумным смехом.