Пришлось засучить рукава, и попытаться помочь бедному животному.
Похоже ее не доили уже несколько дней, а то больше, потому что вымя
раздулось до огромных размеров, не позволяя ей нормально ходить и
похоже приносило козе сильную боль. Пришлось, вначале долго
разминать его, а после выцеживать с него молоко. Коза, надо отдать
ей должное, все это время, стоически терпела. Много-немного, но два
котелка я с нее выцедил. Один выпил сразу, второй, прикрыл крышкой
и оставил на потом. Но меня очень заинтересовал тот факт, откуда
тут взялась коза, да еще и не доенная, и потому, закончив с ней
отправился вглубь леса, чтобы посмотреть, что там творится. Так
собственно и наткнулся на этот хутор.
Судя по тому, что я тут увидел, создавалось впечатление, что
жителей этой деревушки вывезли отсюда чуть ли не насильно. Из жилых
домов, было вывезено буквально все, причем судя по обрывкам одежды,
каким-то тряпкам, грязным половикам, брошенным не только в избах,
но и на подворье, это была либо спешная эвакуация, как я уже
говорил, жителей отсюда забрали насильно. В самих домах, были прямо
с косяками выдраны двери, выставлены оконные рамы. Как будто Мамай
прошел по хутору. В хозяйственных постройках, несмотря, на,
казалось бы, обилие заготовленных кормов, не было совершенно
никого, разве, что кроме той козы, которая нашла меня самого. Дома
же были абсолютно пусты. Лишь в одном из них, я увидел образа,
стоящие напротив входа, а за образами лежала небольшая книжица
«Нового завета», в остальном было хоть шаром покати. Не осталось
совершенно ничего. Вывезли все подчистую, в одном из домов увидел
вскрытые полы, как будто что-то искали.
Выйдя из очередного строения, подумал о том, что надо бы отсюда
уходить. Наверняка те кто все это забрал могут вернуться за тем же
сеном для скотины. Вряд ли здесь оставят столько кормов просто
гнить. Еще раз осмотрев самую большую избу, зацепился взглядом на
слуховое окошко на чердаке, и лежащую у стены лестницу. Сама
лестница была довольно корявой, может поэтому осталась валяться
здесь, а не была увезена. Меня же так и подмывало, подняться наверх
и глянуть, что есть на чердаке. Повинуясь своему порыву, поднял
лестницу, установил ее к стене дома и поднялся наверх.
Слуховое окно оказалось закрыто на поворотную деревянную
защелку, которая легко поддалась моему движению, и открыла доступ
на чердак. Приоткрый глухой проем окошка запранного деревянными
плашками, невольно осветил чердак, и у дальней стены, в углу сразу
же обнаружил большой деревянный сундук. Перебравшись с лестницы на
чердак, добрался и открыл его, В нем оказался довольно длинный
сверток из овчины, перетянутый веревками. Сверток был довольно
тяжел. Слегка распотрошив край увидел торчащий оттуда кончик ствола
винтовки. Находка меня обрадовала, поэтому не став потрошить
сверток дальше сразу же отложил в сторону, и вновь сунулся в
сундук. Там обнаружились новенькие валенки, вдобавок ко всему
вдетые в черные блестящие резиновые калоши, а на самом дне также
перетянутая веревками довольно тяжелая скатка парусины. Больше
ничего не обнаружилось, но и то, что нашлось меня очень обрадовало.
Аккуратно спустив все это на землю, прикрыл слуховое окошко и
вернул лестницу обратно, чтобы не оставлять следов. Перенеся все
это в лодку, допил молоко, оставшееся после надоя и вновь вернулся
к хутору. В одном из закутов, обнаружил пешню, которой обычно
прорубают лед для проруби, решив, что она вполне заменит мне лом, а
копать рано или поздно придется, забрал и ее. Уже на выходе из
сарая увидел воткнутый в косяк двери довольно приличный хотя и
сильно источенный нож. Он обрадовал меня, пожалуй, больше всего
остального, потому что до этого момента, кроме топора у меня не
было ничего режущего.