-Ты невыносима! - прошипел господин.
Он снова потер лицо руками, но теперь вместо рыка я услышала несколько шумных и глубоких вдохов. Даже со спины, не видя лица, я точно понимала, насколько мужчина взбешён в данный момент.
-Я не могу стать кем-то другим, Энджела. Ни ты, ни сам Господь не в силах меня изменить, - уже более спокойно произнёс господин.
Его тон стал мягче. Мужчина явно старался изо всех сил успокоиться и вести себя сдержанней со мной.
-Но и я не могу измениться. Я та, кто я есть, - ответила я, -Этот дом, конечно, изменил меня. Я уже совершенно не та, что впервые проснулась здесь. Однако основные черты личности и характера останутся со мной навсегда.
-Я знаю, - почти шёпотом сказал Ринальди.
Он начал медленно передвигаться по комнате и остановился прямо напротив в окна за моей спиной. Я развернулась в сторону мужчины, чтобы видеть его во время разговора. Удивительно, но прошло всего несколько секунд с тех пор, как Ринальди запустил стакном в стену, а от гнева почти не осталось и следа. Его лицо больше не пылало яростью, глаза не горели гневом. Сейчас они скорее выражали нечто вроде сожаления или скорби…
-Каждая девушка в этом доме должна обязательно пройти путь от самого низа до вершины. Смысл этого в том, чтобы за время пути она успела принять окружающий её мир, людей и ситуацию в целом. Она должна обрести смирение и научиться любить всё в этом доме. Как правило, всегда так и происходило… но не с тобой…
Я тихо слушала слова, что произносил господин. Перебивать или нарушать ход его мыслей было нельзя, ведь в таком случае я могла попросту не узнать очень важную информацию, которую, очевидно, мне хотели сейчас рассказать.
-Я даже не хочу вспоминать, насколько сложно мне далось то время, что ты была на нижних уровнях. Я сходил с ума, но был не в силах повлиять хоть на что-то… Мне казалось, что моё терпение вот-вот закончится, и я просто силой запру тебя в собственной спальне…
Мужчина продолжал свой откровенный рассказ, а я слушала и боялась даже дышать, чтобы не спугнуть его.
-Ты справилась намного раньше, поразив своей настойчивостью меня и Мадам, - продолжил он.
Едва я услышала знакомое и до чёртиков ненавистное имя женщины в чёрном, как внутри всё скрутило. Почему-то её имя звучало особенно неприятно именно из уст Ринальди. Меня словно коробило от того, что их общение и взаимодействие гораздо ближе и теснее, чем моё с ним…