Стол похож на поле боя, но я не могу злиться на своего маленького мужчину. Он очень старался. Пока Матвей уплетает свою порцию, я нарезаю салат из свежих овощей, заправляю сметаной. Домашней, как он любит. И сама сажусь за стол. Кухонька тут небольшая. Уютная. Повезло снять трехкомнатную квартиру по стоимости однушки. Хозяйка уехала лечиться за границу, спешила, а тут мы, Матюша со своими бездонными глазами. Хоть в этом удача улыбнулась.
Пока сын возится с игрушками после сытного ужина, мою посуду. Как раз в это время звонит мама. Вместо приветствия слышится горестный вздох, и мне всё понятно без слов.
— Что он натворил?
Речь о моём младшем брате. Романе. Как только ему стукнуло восемнадцать этим летом, парня просто понесло в неизвестную степь. Связался с отвязной компанией городских ребят, кутил и прогуливал лекции. На контакт ни со мной, ни с родителями не шел. Мама очень переживала, что попадет в какую-нибудь передрягу.
— Набил морду твоему кабелю, — ворчит, а я зажмуриваюсь. Меньше всего мне хотелось, чтобы братишка связывался с Антоном. Тот под дулом пистолета в нашей жизни не появляется. Живет припеваючи с очередной дамочкой. Даже думать противно, что когда-то я по нему с ума сходила.
— Надеюсь, у Антона хватило совести не писать заявление.
Бред, конечно. У Митрошина совести нет. Чтобы сделать мне больнее, накатает.
— Ага. Не можем теперь вытащить из ментовки этой драной, — негодует в трубку. Я бросаю губку в раковину и опускаюсь на стул. Сердце болезненно сжимается. В горле застревает ком. Чтобы вытащить брата, придется идти на поклон к Антону, а я его видеть не могу…
— Мам…
— Нет, Ася! Путь посидит и подумает о своем поведении. Мы, конечно, всей семьей хотели Митрошина твоего в асфальт вкатать, но… — снова тяжело вздыхает. — Меньше кулаки распускать будет. Сегодня Антон, а завтра, вон, какой-нибудь друг его мажористый. Там уже не отделается так легко. Посадят, как пить дать.
Соглашаюсь, хотя сердце изнывает. Сложно представить Ромку, сидящим в камере. Он у нас парень видный. Вот только характер подкачал чуть-чуть. С огромным камнем на душе завершаю разговор с мамой, отвожу сына в ванную и жду, когда он наиграется с кораблями. Вместе ложимся на кровать, читаю ему «Теремок» раз десять. Зеваю чаще, чем Матюша, и, кажется, засыпаю вперед него. Просыпаюсь около часу ночи, вспоминаю, что так и не приняла ванну. Завтра снова моя смена, а после будет два выходных. Я могла бы подождать сутки и спокойно насладиться процессом, но иду и наполняю ванну до краев.