— Нет, она же в сауну устроилась уборщицей работать. Так вот её дернули среди ночи разгребать грязь за ними. Она приехала, а там вся их компания. Удивлена она была, конечно, а как нас огорошила… Не знаю, что делать, Ась. К кому обратиться, чтобы твоего брата-дурака из ментовки-то вытащить?
Я замолкаю, слушаю причитания матери, а в голове настоящая война происходит. У меня нет полезных контактов. Последние годы я ни с кем не общаюсь, кроме семьи и Лизы Воробьевой. От нервов трясутся руки. Воображение рисует страшные картинки. Я не говорю маме о том, что Антон угрожал мне и домогался. По телефону нельзя. Когда поедем к ним в гости, обязательно сообщу. Если не найду выход в ближайшее время, то придется думать всей семьей. Хотя вряд ли что-то изменится, и у нас вдруг нарисуются высокие чины в родне…
Вечер с сыном проводим по заезженному сценарию, играем, моемся, читаем сказку и засыпаем. Точнее засыпает Матюша, а я лежу с открытыми глазами и прокручиваю сцену в кухне. Глаза Антона. Появление Марка. Зачем он полез? Мог ведь просто пройти к себе и наплевать на то, что происходит… И вопросы его… Какая разница? Почему ведет себя так, будто ему не все равно?
Пару дней назад готов был вышвырнуть нас на улицу, а сейчас играет в благородного рыцаря. Я выгоняю этих гадов из головы, но последний не хочет уходить. Я решаю подождать его и поблагодарить еще раз. Не так меня мама воспитывала. Да, он грубиян неотесанный. Бабник к тому же. Но помог с Антоном. Кто знает, до чего бы дошел Митрошин, если бы не Марк… От неприятного ощущения скручивает все органы. Я тихонько поднимаюсь и выхожу из комнаты. В ванной смотрю на свое отражение и огорчаюсь. Выгляжу на единичку из десяти. Красные глаза. Припухшие веки. Кожа бледная. Волосы, как копна сена. Про фигуру и вовсе молчу. Мне некогда заняться собой и подтянуть то, что обвисло после родов. Одергиваю широкую футболку, поправляю штаны и шаркаю тапками по плитке в направлении кухни.
Завариваю себе чай и подпираю голову рукой, ожидая одного из хозяев квартиры. Чем ближе полночь, тем мне беспокойнее. Может, Фетисов и не явится. Может, решил, что не стоит оставаться на одной территории с такой соседкой. Боже… Пью чай маленькими глотками и слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине, гремит дверь и матерится Марк. Поднимаюсь, чувствуя, как сердце наворачивает круги по грудной клетке. Что за глупое волнение?! Глубоко вдыхаю прежде, чем подняться и пойти к выходу. В коридоре торможу. Плечи опускаются еще больше, чем до этого момента. Марк стоит ко мне спиной, прижимает очередную телку к двери и уже спускает штаны, чтобы ей вдуть.