— Ладно, пока могу, занимайся своей карьерой, — согласился отец, — Но наш бизнес от тебя не уйдет, все равно будешь мне помогать, учиться. Когда-нибудь все это будет твоим.
— Да, папа, — соглашался я. В тот момент я бы согласился со всем, лишь бы не отвлекаться от своего любимого дела. Моя карьера стремительно пошла вверх, когда я придумал несколько офисных программ, и мы запустили их в продажу и обслуживание. Сейчас я работал над программами именно для отцовского бизнеса, под их заказ, который получила фирма Троицкого. Это мне и придется делать в Берлине. Установить программы в офисы немецких партнеров и проследить за работой. Это было важно для меня, еще одна профессиональная ступень.
— Когда уезжаешь в Берлин? — спрашивает отец.
— Месяц или чуть больше, тут одна проблема была, но я ее почти решил, — начинаю подготавливать отца к новости.
— Что за проблема? — волнуется отец.
— Немецкие партнеры решили, что им в штате нужен только семейный человек, пришлось срочно искать жену. В субботу у меня свадьба, — говорю осторожно, ожидая реакцию. Отец как-то крякает, но молчит, думает.
— И кто она? Твоя, как я понимаю, фиктивная жена?
— Марта, — выдыхаю я.
— Кто?! — возмущается отец и тут вспоминает, — А это та, что на выпускном... Твоя первая любовь?
— Да!
— О, как, — задумчиво произносит отец и выдает, — Маме сам скажешь, я в этом не участвую.
— Я надеялся на твою поддержку! — взвываю я, — Марта придет сегодня на ужин.
— Где-то у меня тут валерьянка была, — выдвигает ящики своего стола отец.
— Пап, поддержи меня, — прошу его.
— Ни за что, — отвечает отец, — Ты уйдешь, а мне здесь как-то еще жить.
— Если ты не поможешь, мы просто распишемся и уедем, — давлю я на жалость.
— Ты хоть понимаешь, что это будет? — наконец возмущается отец, — Мать нас обоих живьем съест!
— Понимаю, поэтому и прошу, — смиренно склоняю голову.
— Другого никого не нашлось?
— Один день всего был, кого я найду, да и я, честно говоря, хотел только Марту, — развожу руками.
— Я думал, у тебя прошло к ней, после того, как эта девочка отказала тебе.
— Не прошло и сейчас, она уже не девочка.
— Кем работает или все еще учится?
— Марта-тамада, — произношу я себе смертный приговор.
— О, Боги, -хватается за голову отец, — Нам обоим конец.
Сидим молча, пока отец не встает из-за стола и не открывает бар, достает два пузатых бокала и бутылку коньяка. Молча разливает и протягивает мне один из бокалов.