На ум пришло одно редкое и красивое имя, Марта. А вот тут поподробнее, пожалуйста. Нахмурился, вспоминая свою первую любовь и кусая карандаш губами. Марта, что б ее! С чего она вообще появилась в моем сознании, хотя я ее не звал. Все школьные годы, а точнее с пятого класса был в нее влюблен, в эту красивую девчонку с длинными светлокаштановыми волосами, за что ее все называли Рапунцель в старших классах. Марта берегла свои волосы так, что готова была глотку прогрызть, если ее кто дергал за длинные косы, а как не дернуть? Вот они, висят эти две тугие красивые шелковые на спине, спускаясь ниже талии. На пушистых кончиках смешные резинки, всегда разные, то с какими-то цветочками, то просто ленточки или заколки какие. Волосы у нее были просто космос, и я всегда хотел увидеть их распущенными и увидел, на выпускном, где и отдал ей свое сердце. А Марта разжевала его, погрызла по краям и выплюнула к моим ногам.
3. Глава 3. Марта
— Ты глухой Русацкий? — посмотрела на Игоря, как на таракана, скорчив брезгливое выражение лица, — Я тебе сказала, никакой свадьбы!
— Да я тебя и не спрашиваю, а помочь хочу! Пить бросишь, подлечим тебя, апгрейд сделаем, выручай! — я бы сказала, что Игорь взмолился, но куда там. Все это он сказал таким командным тоном, приказным, что вызвал у меня скрежет в зубах.
— Давай, иди мимо, Русацкий, — стала я его подталкивать к двери. Но тут, как назло из своей комнаты в инвалидной коляске выехал папа.
— Дочь, у нас гости? — сказал он, улыбаясь.
— Да, ты его, наверное, не помнишь. Игорь Русацкий и он уже уходит! — поиграла я бровями, заставляя Игоря внимательно смотреть на меня и надеясь, что он поймет намеки, но куда там. Его и раньше-то было невозможно прошибить ничем, — Он был как-то у нас, приходил с цветами, — тихо и зло произнесла я, отвернувшись от Игоря.
— Ага, которые ты все исхлестала по моему лицу, — тут же расплылся в улыбке Русацкий. Вот же, улыбается еще, кобель несчастный.
— А, помню, помню, — заулыбался папа, — Ты еще плакала всю ночь в подушку, я слышал.
— Спасибо, папа, — закатила я глаза к потолку, а Русацкий заржал, как конь.
— Так ты тогда что, выгнала меня и рыдать пошла? — гоготал Игорь, держась за бока, — Я то думал, что получил по морде и все, финита ля комедия, а ты оказывается, рыдала.