- Мам, Стася с дороги и ей не до твоих платьев, - вступается защитничек и я улыбаюсь уголками губ. Приятно осознавать, что он не просто говорит, но и делает, настоящий мужчина вырос, горжусь им и надеюсь, он сможет найти подходящую пару. Жаль, что я не побываю на его свадьбе... Не увижу племянников... Не узнаю, каким он стал отцом...
Зараза!
Опять накрывает апатия. Надо сосредоточиться на общении с родственниками, так я хотя бы не зацикливаюсь.
- Моих платьев? - возмущается женщина.
- Мам, я не буду носить те платья, что висят в шкафу это прошлый век, - произношу, чем вынуждаю брата промолчать.
- Маурисио, ты слышишь? Сотни тысяч человеческих денег, называет прошлым веком? - жалуется отцу, при этом ловко орудует ножом и вилкой, разделывая стейк.
Все остальные тоже уже приступили, а я как-то боюсь, вдруг вывернет, хотя если что уборная за углом, думаю, успею. Отправляю первый кусочек мяса в рот. Ммм, вкуснятина, моё почтение повару. Тороплюсь поглотить как можно больше пищи, ведь потом будет не до этого, и слушаю разговор родителей.
- Жози, у нас взрослые дети и они имеют право выбирать, что носить, - поддерживает мой выбор папа, чем заставляет мать побагроветь.
- Но... Как же этикет? - сквозь зубы спрашивает мама.
- Мы дома, а не на светском рауте.
- И что значит можно вести себя как... Как люди?
- А что не так с людьми? - щуриться отец. Помню, что ему не нравится позиция жены относительно человеческой расы. Много раз слышала на этом фоне ссоры.
- Ничего, - уходит от ответа Жозефина и эта тема утопает в тишине.
- Как твои дела, дочь, расскажи, - спрашивает после небольшой паузы папа - Ты год не выходила на связь.
- Я писала письма, - это был единственный способ общаться с семьёй. На самом деле и письма то только благодаря парню Кристины попадали к родителям. И на листах я старательно обходила проблемные темы, короче говоря, они до сих пор не знают о моём заточении.
Мда, кажется, обед будет полон открытий.
- Это да, но, а как же позвонить, хотя бы изредка? - не унимается родитель. Ругает. Но это и понятно, он волновался.
- Кхм, - прочищаю горло, - дело в том, что Ролан разжаловал меня до нижней рабыни, и я два года провела в заточении, - выпаливаю на одном дыхании.
Вокруг на секунду наступает полнейший вакуум, ни звука, ни даже шороха, а потом мама роняет вилку из рук и восклицает: