— Ваши вещи в спальне, — кивает хозяин квартиры тем временем в сторону комнаты, в которой я ночевала. — Я взял на себя смелость погладить их за вас. Надеюсь, вы не против.
Что я там думала мгновение назад?
Я в шоке!
Продолжаю стоять, бестолково пялиться на своего начальника, который в свою очередь продолжает гладить рукава, и не знаю, что сказать. Никак не пойму, как лучше реагировать на всю его помощь. По-хорошему, нужно поблагодарить его, но я чувствую смятение и неуверенность из-за содеянного им. Это ведь действительно неприемлемо, если так подумать. Начать уже с того, что он вообще меня вчера раздевал, потом одевал, после дожидался, когда машинка постирает мои вещи, затем развешивал их, а сегодня гладил…
И мне стыдно. Невыносимо. Да мой вчерашний поцелуй выглядит уже не таким оксюмороном, как все остальное.
— В-владислав Владленович…
Замолкаю, так и не найдясь со словами.
Мужчина оборачивается и хмурится, глядя на меня.
— Переборщил? — поджимает губы в недовольстве.
И мне становится стыдно еще больше. Но уже за собственную реакцию. Человек ведь старается, хочет, как лучше, а я тут обесцениваю его помощь своим поведением.
— Да нет, что вы… — начинаю и стопорюсь, ловя от него ироничный взгляд. — То есть, да, — признаюсь со вздохом, отводя взор. — Но я вам очень благодарна, — спешу сгладить неловкость, вновь глядя на него. — Правда. Спасибо, — выдыхаю.
Пытаюсь выдавить из себя улыбку, но не получается, и я повторно тихонько вздыхаю.
— Не стоит, — качает головой начальник, — вы правы, с моей стороны это было действительно неприемлемо, — хмурится. — Обещаю больше ничего такого не делать без вашего на то разрешения, — добавляет с самым серьезным видом.
— Спасибо, — благодарю во второй раз и теперь точно улыбаюсь.
Иду в спальню, где на уже заправленной постели и правда лежат мои вещи. И вопреки всему раннему, в душе растекается тепло от такой внезапной заботы. И пусть мужчина это делает в первую очередь, чтобы мы не опоздали на работу, но ведь делает. Да и, если честно, проще цепляться за такие мелочи, чем за разбуженное вчерашним днем чувство ничтожности и жалости к себе. Правда чувство неловкости все равно никуда не девается и разрастается по мере того, как я одеваюсь. Стоит только представить, что к моим вещам прикасались руки начальника, как он расправлял ткань, водил по ней не только утюгом, но и ладонями. Кажется, на ткани даже остался запах его парфюма. Едва ощутимый, но это точно он. Тот самый, что я покупаю ему каждые несколько месяцев. И это так странно — пахнуть им. Неприемлемо, но сердце отчего-то бьется так быстро-быстро, того и гляди выпрыгнет, пока я возвращаюсь сперва в гостиную, а оттуда иду на кухню.