— Простите, — произношу приглушенно, как только проглатываю съестное. — Я…
Не знаю, чем оправдать свое непристойное поведение. Ладно бы дома так вела себя, а тут… на людях. Кошмар какой!
Тем удивительней становится ответ моего спутника.
— Никогда не извиняйтесь за то, что вам приносит радость и удовольствие. Намного приятнее наблюдать за тем, как девушка наслаждается едой, чем когда она вынужденно запихивает ее в себя.
В очередной раз чувствую, как меня заливает краской смущения. И дальше я действительно просто технично запихиваю в себя сладкое. На что зарабатываю ироничную ухмылку, отчего злюсь на себя еще больше. И опять тянет поплакать. И еще кусочек пирожного заказать, чтобы заесть стресс. А еще лучше встать и уйти от сидящего напротив мужчины. Чтобы уже перестал прожигать меня своими нереальными глазами. О которых я почему-то сегодня никак не могу перестать думать. Наверное, потому что это впервые, когда мы оказываемся в столь пикантной ситуации наедине, да еще вне рабочего места. И Владислав Владленович смотрит на меня, не отрываясь.
— Что? — не выдерживаю я, откладывая ложку в сторону, несмотря на недоеденный кусок.
Не лезет он в меня больше. Не под таким тошнотворно-пристальным вниманием. В том смысле, что тошнить начинает от него. Или просто тошнить. Кофе тоже никак не помогает избавиться от неприятного ощущения. И Владислав Владленович вмиг улавливает во мне изменения.
— Что с вами? — интересуется ответно.
А я и сама объяснить не могу.
— Кажется, пирожное не свежее попалось, — хмурюсь, кладя руку на шею.
И раздумываю, стоит бежать в уборную, или так пройдет?
Нет, неприятный ком в горле растет все больше с каждым пройденным мгновением. И я все-таки не выдерживаю, поднимаюсь и, извинившись перед своим спутником, спешу поскорее добраться до уборной. Очень вовремя, потому что едва я переступаю порог нужного мне помещения, как все съеденное уже точно просится обратно наружу. Я даже кабинку не закрываю за собой, настолько не до того становится. Падаю на колени, тут же избавляясь от лишнего. Снова и снова, пока без сил не сажусь окончательно на пол, спиной опираясь на преграду, тяжело дыша. В теле царит дикая слабость, переходящая в дрожь.
В жизни больше не буду ничего заказывать в той кофейне!
— Эй, ты в порядке? — слышится откуда-то сбоку, а потом в поле моего зрения появляется миловидная незнакомка, с заплетенными в простую косу темными волосами.