Я нахмурился, задумался.
— А ты-то откуда знаешь, что он способен на убийство? Он же,
вроде как, бизнесмен. Меценат. Почётный даритель детских
площадок.
— Знаю… — Алька сжала пальцы, будто ей стало зябко. — В словах
оговаривается, потом отмахивается — мол, «не слушай, чепуха», «сам
не знаю, что сказал». Но я слышу. Макс, он не просто
предприниматель. Он опасный. Он бандит, самый настоящий… Что у тебя
с ним? Почему он именно твое фото вытащил?
Я вздохнул, собираясь с мыслями. Как бы так выкрутиться-то, вот
задачка.
— Ты сама сказала — бандит. А я, как ни крути, мент. Вот тебе и
связка. Мы с ним по разные стороны. Только ты это между нами держи.
Понимаешь ведь, кто он сейчас — фигура значимая. И в городе, и в
области. Связи, деньги, влияние. А закон, что дышло… А правда… — я
усмехнулся криво, — правда не всегда совпадает с тем, что написано
в уголовном кодексе. Кодекс не гора, его подвинуть можно. Если есть
бабки, как у Валькова.
Я не пугал её. Должна понять, девочка взрослая.
— Да, — кивнула она медленно. — Понимаю.
— А дальше что? Ну то есть, что ты ему нагадала про меня? —
спросил я, глядя внимательно.
— Ничего, — пожала плечами Алька. — Сказала, что карты устали.
Якобы, у них, как у людей, тоже есть предел. Я ему посоветовала
прийти в другой раз. Ну а потом, уже после, решила тебе
написать.
— А почему посчитала, что тебя могут прослушивать?
Я вспомнил, как она отказалась от звонка.
— Сам посуди… Едва я с тобой познакомилась, как буквально на
следующий день именно о тебе начал спрашивать Вальков. Будто следил
за мной… Не знаю, может ли он прослушивать, хватит ли рычагов. Я
наверное, надумываю, но всё равно решила не рисковать и встретиться
лично. Без созвона. На всякий.
Она вопросительно посмотрела на меня — мол, ты как думаешь?
— Правильно сделала, — кивнул я. — Осторожность ещё никому не
вредила. Хотя уверен, тебе ничто не угрожает. Скорее всего — просто
совпало. Правда, я в совпадения не особенно верю.
— Там не совсем совпало, — тихо сказала она и прикусила
губу.
— В каком смысле?
— Я немного… подогрела его тревожность, — она бросила взгляд на
меня, быстрый, почти извиняющийся. — Понимаешь, когда он говорил о
некой тени из прошлого, при каждом упоминании у него менялся голос
— я это просекла. Рука левая дергалась, пальцы сжимались, взгляд
уплывал в сторону. Это несложно заметить, если знаешь, что искать.
Значит, есть тревожность на определенный триггер. Я это увидела… и
решила немного надавить. Чуть-чуть подтолкнуть. Усилить тревогу —
не в плохом смысле. Просто, чтобы вытянуть из него больше. Иногда
страх — лучший проводник к правде.