— И что вы об этом думаете?
— Сначала ужаснулся, — Сюсюкин опустил голову. — Потом понял: вы
просто играете по тем же правилам, что и все остальные. Только
честно признаёте это.
Он поднял на меня взгляд.
— Знаете, что самое страшное? — спросил адвокат. — То, что ваши
методы работают. За несколько дней я добился больше, чем за все
годы честного труда.
— Это вас пугает?
— Нет, — Сюсюкин покачал головой. — Это меня вдохновляет.
Впервые в жизни я чувствую, что занимаюсь настоящим делом. Не
защищаю мелких жуликов, а строю будущее.
Он снова подошёл к окну.
— Павел Александрович, — сказал тихо адвокат. — Я понял одну
вещь: справедливость не существует сама по себе. Её нужно создавать
— силой, умом, деньгами, любыми способами.
— И вы готовы к этому?
— Готов, — адвокат повернулся ко мне, в его глазах горела
решимость. — Хочу помочь вам построить государство, где закон
действительно работает. Где судьи не продаются, где права защищены
не кошельком, а справедливостью.
— Это может стоить жизни.
— Лучше умереть за правое дело, чем жить в мире лжи, — твёрдо
ответил Сюсюкин.
Я протянул ему руку.
— Добро пожаловать в род, Эдуард Эдикович!
Он пожал её крепко.
— Честь имею служить справедливости, Павел Александрович!
— Чуть позже вы принесёте клятву верности и крови, — улыбнулся
я.
— Как пожелаете.
Мы вернулись к Булкину. Аристократ сидел в том же положении,
только пота на лбу стало больше. Он нервно теребил край салфетки и
поглядывал на дверь.
— Гаврила Давыдович, — начал я, усаживаясь на прежнее место. —
Что касается наших с вами связей… Как вы уже в курсе, я и мой род с
землями получили новый статус. Мы первая в стране независимая
автономия, маленькая страна в стране.
— Да-да! — кивнул мужик, облизывая сухие губы. — Выведите
яд.
— Обязательно, только после того, как закроем с вами все
остальные вопросы, — продолжил неторопливо. — Зелья мои теперь
будут стоить в пять раз дороже для империи, вам же я могу
предоставить скидку…
Задумался, прикидывая цифры: «Нужно найти баланс между выгодой и
тем, чтобы не убить партнёра непомерными расходами».
— Всего в три раза дороже прошлой стоимости.
— Это дорого! — тут же возмутился Булкин, привстав с кресла.
— Хорошо… — хрустнул шеей, глядя ему прямо в глаза. — Вы
отказываетесь?
— Что? Нет! — вскочил аристократ, размахивая руками. — Я хочу
приемлемую цену.