Судья сидел белый как мел. Руки дрожали так сильно, что он не
мог взять молоток.
— Это... Это окончательное решение? — прошептал он.
— Окончательное и обжалованию не подлежит! — твёрдо ответил
Шереметев.
Ростовский встал:
— Как член императорской фамилии подтверждаю законность
принятого решения.
Князь повернулся ко мне:
— Граф Магинский, поздравляю! Ваши земли теперь автономны.
Сюсюкин подошёл с сияющим лицом:
— Мы сделали это! Мы действительно сделали это!
Адвокат был на грани слёз от счастья.
Я встал и поклонился присяжным:
— Благодарю вас, господа! Вы защитили не только меня, но и права
всех земельных аристократов.
Шереметев кивнул:
— Мы сделали то, что правильно и что должно было быть сделано
давно.
Зал постепенно успокаивался. Зрители расходились, всё ещё
обсуждая произошедшее. Журналисты бежали телеграфировать новость в
редакции.
Судья собрал документы дрожащими руками:
— Заседание... Заседание объявляю закрытым, — проговорил он едва
слышно.
Мы направились на выход — я и Сюсюкин. Ростовский остался с
земельными аристократами. Им ещё предстоит обсудить детали
произошедшего. Кивнул своему человеку, чтобы сдал кровяша и
возвращался домой.
Первый же глоток уличного воздуха ударил в лёгкие свободой. Я
остановился на ступенях здания администрации, закрыл глаза и
глубоко вдохнул. Пахло листвой, дымом от заводских труб и...
свободой. Странное ощущение, когда понимаешь: ты больше не
подданный императора. Не полностью, конечно, но автономия — это уже
совсем другое дело.
Торжество момента тут же сменилось анализом ситуации. Конечно,
приятно, что в этой битве я выиграл. Получил даже больше, чем
планировал. Меня не только оправдали, я обрёл по факту полную,
стопроцентную независимость. Теперь моя земля только моя, жила с
кристаллами принадлежит только мне. Но у всего есть своя цена…
На ступенях здания суда собралась толпа — журналисты с
блокнотами наперевес, любопытные зеваки, чиновники с кислыми
лицами. Вспышки фотоаппаратов слепили глаза, голоса сливались в
нестройный хор:
— Граф Магинский! Прокомментируйте решение суда!
— Что вы планируете делать с независимостью?
— Правда ли, что заключите союз с турками?
Я молча спускался по ступеням. Пусть пишут что хотят. Сегодня
вся столица будет кричать о том, что в стране появился независимый
аристократ. О том, что система дала трещину.