– Не может этого быть, – произнес Святослав, уставившись на
Добрыню подозрительным взглядом. – Как тебе удалось? Признавайся…
Ну?
– Понятия не имею, – ответил Малушин брат. – Наверное, ветер мне
подсобил. Я и стрелять-то, как следует, не умею.
– Не умеешь? – Святослав по-дружески толкнул его кулаком в плечо
и рассмеялся. – Вижу, глаз у тебя наметан, и в бою ты не промах.
Деваться некуда. Придется признать, что ты меня одолел.
При этих словах вокруг одобрительно засвистели.
– Может, тогда и в дружину меня возьмешь? – сейчас же спросил
Добрыня, перекрывая голосом этот свист.
– В дружину? Нет. Не возьму, – сказал Святослав, и по тону было
понятно, что решения он не изменит.
Добрыня только кивнул, словно не ждал другого после того, что
случилось возле шатра. На вече он клялся, что не узнал Святослава,
вот и накинулся на него с мечом, но, как видно, этого было мало,
чтобы вернуть доверие князя.
Среди новгородцев подня́лся шумок, и у Малуши тоже возникло
желание возразить. Решение князя казалось ей принятым наспех и
поэтому слишком несправедливым, но Святослав продолжал настаивать
на своем.
– На Крит мы уходим надолго, – сказал он Добрыне. – Сам посуди,
кому в это смутное время я доверю жену и сына, как не тебе, ее
брату? С тобой им будет спокойней. Отвези их к матери моей княгине
Ольге. А в дружину попросишься после. Ты еще слишком юн. На твоем
веку будет множество войн. И коли не я их начну, так начнут мои
сыновья.
Ловившая каждое слово Малуша только теперь поняла, о какой
опасности он говорит. Святослав отправлялся в свой первый дальний
поход, и ему не хватало уверенности, что вернется оттуда
живым.
Весна 961 г. Остров Крит. Крепость Ха́ндак
В подземелье крепости было темно, и двигаться приходилось на
ощупь. Где-то здесь среди каменной кладки скрывался узкий
проход.
– Не отставай, отец! Иначе нас схватят! – послышалось возле
стены.
– Не могу, Нума́н, – раздалось в ответ. – Я не в силах двинуться
с места. Оставь меня здесь. Вдвоем от погони нам не уйти.
Эми́р Куру́па обманывал сына. Притворяясь бессильным, он
надеялся задержать погоню, но юный Нуман разгадал его
хитрость.
– Одного я тебя не оставлю, – произнес он упрямо.
И в это мгновенье в конце коридора вспыхнуло пламя. Такое яркое,
что на миг ослепило глаза.
Нуман инстинктивно загородил отца и неясным сослепу взором
увидел кого-то в тяжелой броне и громадного словно утес. Этот
кто-то отбросил пылающий факел и ринулся прямо на них. За его
спиной бежали другие.