И, к моему изумлению, их мать просто сидит и смотрит на всё происходящее поджав губы. А спустя секунду отмирает и невозмутимо отрезает кусок стейка.
Боги, что она вообще за мать?!
- Что ты творишь, Арлин? - Дэйран хватает за руку и дёргает меня вверх.
- Проявляю милосердие. Мы с ним почти подружились, - голос отчего-то звучит сипло.
Облизываю пересохшие от волнения и испуга губы, но решаю не шевелиться пока.
О'Шерр лишь кривит губы. Затем переводит взгляд на Риола, потом на меня. И так пару раз. Будто пытается понять, как можно было подружиться.
- Что? Незнакомое слово? Конечно, куда жестокому дракону знать о том, что такое милосердие, - хмурюсь я, коротко взглянув на пострадавшего.
- Конечно, куда леанийке знать о том, что такое здравомыслие, - спокойно парирует О'Шерр. - Не надо проявлять милосердие к тем, кого я воспитываю.
О'Шерр переводит взгляд на Риола:
- Всё? Или ещё будешь пытаться все делать мне назло?
Тот мотает головой.
- Почему ты так бессердечен даже к своей семье? - слова даются с трудом.
- Потому что Риол - обуза. А матери у меня нет. И хватит лезть мне под чешую, Арлин. Если бы я нуждался в сеансе лекаря душ, я бы пошел к нему.
Бросаю беглый взгляд на его мать, которая всё это слышала. Ивиллина смахивает слёзы с глаз, спешно встаёт и покидает обеденный зал.
Такое говорить при родной матери. Внутри все будто бы покрывается льдом от подобных слов. Как так можно? Что он за чудовище?
- Не пошел бы, - тихо отмечаю я. - Такие, как ты, - упираюсь пальцем ему в грудь, - всегда слишком самоуверены, чтобы меняться.
О'Шерр ловко перехватывает мой указательный палец и сжимает его, не давая убрать руку. От прикосновения его пальцев к коже моей руки просто печёт. Жар расползается по коже, достигая запястья, и я боюсь, что он пойдет дальше.
- Как может быть таким жестоким? - не понимаю совершенно искренне.
Чудовище делает шаг и оказывается неприлично близко. И теперь кажется будто дышим дыханием друг друга. Слишком горячим, слишком интимно находимся друг перед другом.
Дракон приподнимает уголок губ и смотрит так, словно собирается меня съесть.
- Искушаешь оправдывать каждое твое слово в мой адрес, леанийка, - он наклоняет ко мне лицо, затем его губы почти касаются моего уха, а дыхание слишком приятно щекочет нежную кожу, вызывая мурашки. - Давай, продолжай, и я возьму тебя прямо здесь.