И я делаю этот вздох, который обжигает легкие, закрываю лицо руками и реву навзрыд.
8. Глава 8. Это блажь
— Девочки накормлены, уложены, спят, а я, — Валентина показывает баночку газировки, — культурно отдыхаю на веранде. Машенька, тут так хорошо, а какой воздух… Влажный, плотный, — прикрывает веки, — и все мои морщины напитались этой влагой и солью, — обеспокоенно смотрит в камеру. — А ты чего такая бледная… бледная… опухшая… Маш?
— Вы хотите сказать, что не знаете?
— Чего не знаю? — отставляет баночку в сторону и садится прямо. — Маш?
Я ищу в ее глазах ложь, но вижу только недоумение и тревогу. Так Валентина не в сговоре с Виктором, и она не в курсе его новой любви?
— Маш… Где Витя?
— Ушел, — сдавленно отвечаю я.
— Куда? — Валентина медленно приподнимает бровь.
— В новую любовь, — голос у меня дрожит, — к другой женщине.
По щеке катится слеза, обжигает кожу, и я отворачиваюсь, прижав ладонь ко рту, чтобы не разреветься.
— Что? — Валентина переходит на шепот, который слышится криком. — Маш…
Я крепко зажмуриваюсь. Плечи вздрагивают от отчаянного всхлипа.
— Господи…
И Валентина тоже замолкает. Слышу, как стрекочут цикады.
— Так, я сейчас ему позвоню…
— А что это изменит? — всматриваюсь в бледное лицо Валентины. — Это конец, Валь.
— Боже…
Валентина встает, потом опять садится и вновь встает.
— Маш… Это как так-то?
— Вот так, — шмыгаю и вытираю слезы тыльной стороной ладони. — Разлюбил. Говорит, что не может так больше.
— Может, перебесится, а? — едва слышно отзывается Валентина. — Вы чего, Маш… Вы же так давно вместе… Маша…
— Это конец, — опускаю взгляд и медленно выдыхаю. — И девочкам пока ничего не говори, Валь. Они ждали этого отдыха.
— Да они же все в сорокет начинают фигней страдать… Маш, милая моя… Взбрыкнул мужик…
Я молча смотрю в камеру, и Валентина закусывает губы.
Виктор — для нее сын. И он останется им при любом сценарии. И не воспылает она к нему яростным гневом. Не будет она его ненавидеть, обкладывать оскорблениями и вычеркивать из жизни.
Он — ее сын. И как бы она меня ни любила, как бы ни уважала, как бы ни переживала, но она окончательно не встанет на мою сторону. Я это понимаю, потому что сама мать.
— Маш…
— Отдыхайте.
— Да как тут отдыхать теперь?
— Я не знаю, — пожимаю плечами, — и звонить Виктору бессмысленно, Валь. Мы расходимся. Разве я имею права его не отпускать?