Перевожу взгляд на Тимура Амировича.
— То есть вы не порвете?
— Я буду добиваться удовлетворения ваших интересов, но без агрессии. Возможно, вам сейчас нужна агрессивная поддержка, — Тимур Амирович мягко улыбается.
— Нет, вы займетесь моим разводом.
— Почему?
— Потому что я не ищу в адвокате друга или подружку, которые будут меня поддерживать и соглашаться, что мой муж козел. Мне нужен специалист. И не агрессия мне нужна, а холодный разум, — недобро щурюсь. — Вы займетесь моим разводом?
— Ваш муж нашел адвоката? — Тимур Амирович чуток наклоняет голову набок. — С кем мне придется работать?
И в кармане вибрирует телефон, который я достаю дрожащей рукой. Виктор.
— Муж?
— Да, — сипло отвечаю я, и на меня накатывает волна паники и слабости.
— Ответьте, — Тимур Амирович вздыхает. — Вы все равно будете вынуждены с ним коммуницировать.
— Я не хочу…
— Дайте, — Тимур Амирович протягивает руку, — отвечу я, если вы не готовы.
Молча встаю, отдаю ему телефон. Принимает звонок на громкой связи без раздумий и оторопи:
— Слушаю.
— Ты еще кто такой? — тихо и глухо спрашивает Виктор.
— Адвокат вашей жены. Абаров Тимур Амирович.
— Тогда передай Маше, что моя мать с девочками вернулись, — в голосе прорезаются нотки стали. — И они уже на пути домой.
Гудки, которые отдаются в голове гулом. Перед глазами — мутная белесая пелена, и я шепчу:
— Проклятье.
12. Глава 12. Иди сам все говори
Подъезжаю к дому.
Вижу машину Виктора, припаркованную у ворот, и его самого. Выныривает из салона, оглядывается.
И теперь он видит меня.
Стискиваю руль.
В голове проскальзывает дикая мысль: вжать педаль газа до упора и сбить его. После сдать назад и проехаться по его трупу.
А потом еще раз. И еще. И еще.
Однако вместо этого я аккуратно паркуюсь позади его машины. Даже грациозно и по-женски. Женщины меня поймут. Мы паркуемся иначе, чем эти ублюдочные мужики, которые после двадцати лет брака говорят, что любят другую.
— Привет, — говорит Виткор, когда я покидаю салон.
— Привет? — вскидываю бровь и повышаю голос. — Привет?!
А потом выдыхаю, прикрыв веки. В груди опять начинает кровоточить, касаюсь дрожащими и холодными пальцами переносицы.
— А что я должен сказать? — спрашивает Виктор.
Его голос гвоздями входит в мои барабанные перепонки, и я перевожу на него взгляд:
— От своей шмары приехал?