— Кривошипно-шатунный механизм, Петька, — ответил я и чуть не
заржал от его недоумевающего взгляда.
— А что это за зверь такой? — Он прищурился, будто я ему про
космический корабль начал рассказывать.
— Ой, Петька, покажу лучше, — хмыкнул я. — На пальцах тут не
объяснишь, это не про пирог Пелагеи рассказывать.
Пётр остановился, положил доски на землю, отдыхая, почесал
затылок в задумчивости.
— А я вот ещё что подумал вчера, засыпая, — сказал я, — что
мукомольная мельница пока подождёт, нет в ней острой нужды —
жернова, звёздочки, всё это потом, когда хлеба в закромах будет,
как в Туле на ярмарке. А сейчас первым делом нужна лесопилка —
доски нужны как воздух. Мы вон полтора десятка досок два дня
делали, а избы до осени нужно обновить, да и заборы нормальные
поставить…
— Смотри, Петь, — сказал я ему, присаживаясь на поваленное
дерево, — мы-то мельницу делаем, да не ту, что ты думаешь.
Лесопилка будет у нас первой. Доски — оно ведь что золото нынче, а
то и дороже! А если всё пойдёт так, как я задумал, то и Уваровку
отстроим, да ещё и продавать станем. Города нынче строится вовсю,
материал с руками-ногами оторвут!
— А этот кривой шатун? — не унимался Пётр, тыкая пальцем в
чертёж.
— Кривошипно-шатунный, — поправил я его терпеливо. — Это,
Петька, чтоб вращение колеса в поступательное движение
превратить.
Тот на меня смотрел круглыми глазами, словно я на китайском
заговорил.
— Возвратно-поступательное, понимаешь? Колесо крутится по кругу,
а пила будет туда-сюда ходить, как в станке. Туда-сюда, туда-сюда,
— показал я руками движение.
Он кивнул, хоть в глазах и читалось: «Барин, ты точно колдун
какой-то.»
За разговорами с передышками из-за тяжести досок мы потихоньку и
дошли до Уваровки. Солнце уже припекало не по-утреннему. А деревня
гудела своей обычной жизнью: куры кудахтали, опять Прасковья с
соседкой какие-то горшки таскали от колодца, детвора где-то
визжала.
Подходя к нашему участку, я кивнул двум мужикам, которые
возились возле таунхауса, что-то там прилаживали в фундаменте.
— Эй, орлы, дуйте к Быстрянке, где перекат, и притащите оттуда
по две дубовые доски. Мужики там подскажут.
Те закивали и без лишних вопросов умчались.
А мы с Петькой вошли в сарай. Бросив принесённые доски возле
входа, первым делом вытащили старый верстак на середину помещения.
Старый, потёртый, но на вид крепкий — дубовый, видать, ещё
дедовской работы.