Хорошо, что мне нужен уровень второго этажа, а не десятого. Так что ползти недолго приходится. Цепляюсь за ветку, бинокль беру. И что же интересного у нас происходит…
Щурясь, вглядываюсь через стекла. Солнце мешает, ослепляет обзор. Мимо кто-то ходит, но я не отвлекаюсь. Прячусь среди густых веток. Замечаю только, как с ворчанием приближается сотрудник из хозяйственной части. Он ругается, что кто-то украл его лестницу. Хватает ее и забирает.
Эй! А как же я слезу?!
С грустью провожаю глазами свое средство спуска. Лучше бы я занималась не плаванием, а скалолазанием. Все же спускаться легче, чем подниматься. Свалюсь как-нибудь. Так успокаиваю себя и дальше пытаюсь высматривать, что же происходит у футболистов.
Подозрительно, но не получается разглядеть Мишу среди других парней.
— И где же ты запропастился, Медвежара?
— Чего?
Ой, голос раздается снизу.
Думала, что одна, все внимание на окно…
Опускаю глаза. Мамочки! От ужаса все закружилось. Прямо под моим деревом стоит Миша, держит какую-то палку. Не для меня ли прихватил? Крепче прижимаюсь к ветке и трясусь.
— Мне показалось, или здесь птица завелась разговорчивая?
— Показалось.
Тьфу ты, я же молчать собиралась.
— А, ну тогда ладно. Мне надо было вернуться к машине, забыл кое-что. Похоже, я вернулся как раз вовремя!
Ничего подобного! Сам рассеянный и другим не дает спокойно вести наблюдение. Есть у него знак или нет, я уже злюсь и бесят медвежьи повадки.
Только подумала про повадки!
— Быстро признавайся, что там делаешь с биноклем? — грозно спрашивает, и начинает раскачивать дерево.
— Ничего, просто сижу. У меня перерыв!
— Странно твои перерывы проходят, — недоверчиво произносит глазастый Медведь, и еще сильнее раскачивает дерево.
Ух, как в парке на опасном аттракционе. Но здесь у меня нет ремней безопасности. А у некоторых обнаглевших футболистов совести.
— Я же упаду! Перестань!
— Значит, слезай! Ты же забралась как-то сюда. И я догадываюсь, зачем.
Догадывается?
Но как? Вдруг ему отметины подают сигналы…
— Алина, если тебя отец заставляет за нами шпионить, то ты ко мне обратись, — продолжает возмущаться Медведь. — Я научу, как врать Самвелу, опыт имеется.
— Так ты еще и врун!
На ветке подпрыгиваю, одной рукой сжимая бинокль. Меня папа прибьет из-за него. Держу и боюсь выронить. Одной рукой хвататься за ветки сложнее. Как вдруг одна ветка обламывается, а на другой рука скользит, и я уже не чувствую опоры.