– Уйми свой гонор, – с нарастающим бешенством пригрозила
собеседнику женщина. – Я тебе не лгала, а лишь не сказала всей
правды. Не нужно быть идиотом, чтобы это понять. Если бы ты
пораскинул мозгами, то сам бы всё осознал. Считаешь, я рискнула бы
безопасностью демонов и своего манора? Думаешь, я бы пошла в прямую
конфронтацию с оберегами, не зная итога? Кем ты себя возомнил?!
Мальчик, за четыре тысячи лет божества в любом случае сумели
разрушить глифы. Обереги не идиоты. Думаешь, они оставили бы столь
грозное оружие в руках людей? Они лишь сделали вид, что доверяют
им. Однако я не сомневаюсь, что те потратили уйму сил, чтобы их
уничтожить. Боюсь, твоя сила всего-навсего пережиток прошлого.
– О, да-а-а-а! – глумливо ощерился Пустой, без страха глядя в
глаза архидемону. – Великая Марагна Опаляющая считает, что всё
знает. Она думает, что всё под её контролем. В одном лишь ты
ошиблась…
– И в чем же? – насмешливо полюбопытствовала владычица
Инферно.
– Ошиблась тогда, когда захотела использовать меня в своих
планах. Ошиблась тогда, когда решила сделать меня разменной
монетой, – ледяным тоном выпалил человек. – Клянусь всем, что у
меня есть. Если бы случилось наихудшее. Если бы с моей подругой
произошла бы беда, то я стал бы врагом не только Аббадона, но и
твоим, Марагна Опаляющая. Твоим личным! Запомни это! Ты думаешь,
что знаешь всё обо мне? Считаешь, что Руна Истребления – это всё,
чем я могу угрожать? Да вот хрен тебе!
– Осмелишься ли ты повторить мне всё сказанное в глаза? – с
вызовом осведомилась архидемон, медленно выпрямляясь во весь рост.
– Осмелишься ли предстать передо мной?
– Жди, Марагна Опаляющая! Наша встреча не за горами! – коротко
заключил Ваерс без тени сомнения, начиная бледнеть с каждой
секундой ещё сильнее. – Из нас двоих только я держал своё слово до
конца! Я помог твоей дочери и выполнил часть нашего уговора, но ты
решила схитрить у меня за спиной. И сейчас я говорю с тобой только
из уважения к Искриде. Так или иначе, но не пожалей в будущем о
своём решении использовать меня…
Связь разорвалась по мановению руки человека. Через мгновение
проекция полностью истаяла и гиара осталась в гордом одиночестве.
Вся наигранная злоба тотчас сошла на нет, а на губах у женщины
внезапно заиграла удовлетворённая улыбка.