Но могла бы она когда-нибудь заставить его почувствовать то, что он почувствовал, когда впервые услышал голос Кэти? Являлась ли она его неделимым целым и могла бы она им стать когда-нибудь? Джеймс знал ответ на эти вопросы. «Я уверен, именно Кэти создана для меня, — думал он, — она часть меня, а я часть её. Мне кажется, я знаю, о чём она сейчас думает, какое у неё настроение, что её беспокоит. И то же самое знает она обо мне. Жаклин совсем другая, она не лучше и не хуже Кэти, она просто другая, совсем не такая, как он сам». И он понимал, что должен расстаться с Жаклин, и сказать ей о разрыве их отношений нужно было при личной встрече, как бы жестоко это ни было с его стороны. Он не мог обманывать её, отдаваясь ей телом, но не мыслями. Он вспомнил разговор, который состоялся у него с ней, как только он уехал в США. Жаклин очень сожалела, что её любимый так поспешно вернулся в Нью-Йорк, не попрощавшись с ней и не одарив её губы поцелуем. Но она сказала, что всё понимает и не помешает его работе, а будет с нетерпением ждать его возвращения в Швейцарию.
Конечно же она слышала разлетевшуюся новость о его новой песне. Скорее всего, она поверила тому, что об этом писала пресса. И не стала его расспрашивать, не предав этой раздутой сенсации большого значения. Когда она позвонила ему утром, то лишь сказала, что эта песня вызвала в ней attendrissement facileи что всё это показалось ей забавным. Да, Жаклин не чувствовала его, но при этом он был ей совсем небезразличен. Скорее наоборот, сейчас он значил для неё слишком много. И Джеймс, избравший когда-то для себя путь творца и, как истинный творец, глубже проникающий в окружающую действительность, пытаясь увидеть в ней то, чего не видят другие, без труда мог проникнуть в сердце швейцарской красотки и прочувствовать её внутренний мир. Если сообщить ей о разрыве сейчас, размышлял он, такая новость может больно ранить её. Значит, нужно постепенно подготовить её к такому разговору — он слишком ценил эту девушку, чтобы сильно обидеть её.
Играя на рояле в просторных нью-йоркских апартаментах, он размышлял о новых событиях, пришедших в его жизнь. Решив немного отдохнуть, он встал, подошёл к большому панорамному окну и взглянул на бурливший внизу город. Больше всего ему нравилось смотреть из окна на Центральный парк с его многочисленными аллеями и искусственными озёрами. Он снова вспомнил о Кэти, и ему захотелось прямо сейчас поговорить с ней. Уже две недели он собирался это сделать, но его останавливала мысль, что её родители могут неправильно истолковать его намерения, если узнают, что он сразу же, как только появился в их доме, решил приударить за их дочерью. Да и мысли о Жаклин несколько сковывали в действиях. Нужно было сделать паузу, но больше он ждать не хотел.