— Да тихо ты, — прыснул Нарыв, — офицеров постесняйся,
весельчак.
— А мне интересно, — с таким лицом, будто ему было совершенно
неинтересно, сказал широкогрудый новичок, явно спортсмен, с крупным
отъевшим лицом.
— Ну вот пускай Бондаренко, — Нарыв кивнул на «весельчака», —
тебе потом и расскажет. А у нас тут все прилично.
— Угу, — согласился Алим, — товарищ старший лейтенант
нецензурщины за столом не любит.
Здоровяк хмыкнул, но ничего не сказал. Только выбрал большой
кусок свинины и стал вгрызаться в него зубами, словно бойцовый
пес.
Я выбрал кусок мяса пожирнее, взял хлеб и принялся есть. При
этом краем глаза я постоянно замечал, как молодой Петренко украдкой
поглядывает на меня. Поглядывает так, будто хочет что-то спросить
или сказать. Но он не спрашивал. Стеснялся.
— Чего ты, боец? — спросил я первым.
Петренко растерялся. Зрачки его забегали в каком-то
замешательстве.
— Слушай, — вдруг сказал мне Петренко, — а это не ты,
Селихов?
— Он, — улыбнулся Матузный, — он и есть. А ты что, про него
слыхал?
— А как же! — Петренко тут же повеселел. — Слыхал!
Необстрелянный паренек повернулся ко мне и продолжил:
— Нам на учпункте мужики про тебя рассказывали! Вроде как ты
тут, в первый день, душмана тяпкой зарубал.
— Да иди ты, — усмехнулся я.
— Да! Так и рассказывали! А что, не правда?!
— Правда, — вздохнул Солодов. — Просто Сашка у нас
скромничает.
Петренко, кажется, окончательно завелся, уставился на меня как
первоклассник на Гагарина и принялся тараторить:
— И что ты в свой первый наряд сынка душманского главаря
захватил, тоже правда?
— Чистая, — невозмутимо, но с улыбкой сказал Матузный.
Я вздохнул.
— А про портянки? Про портянки правда?
— Какие еще портянки? — спросил я.
Спросил бесэмоционально, однако расспросы паренька уже начинали
меня раздражать. Хотя я и не показывал своих эмоций.
— Ну как же?! Когда душманы проникли к нам, окружили твой наряд,
а ты добровольно к ним в плен пошел, чтоб остальные парни могли до
заставы добраться! А потом собственными портянками своих же на след
душманья и навел!
— И это правда, — рассмеялся Матузный. — Вон, у Алима спроси. Он
подтвердит.
Петренко уставился на Алима выжидающим взглядом. Канджиев в
ответ только смутился. Прочистил горло и ничего не сказал. Сделал
вид, что выбирает картошку побольше.
— Так что, действительно правда? — теперь Петренко посмотрел уже
на меня.