В сушилке повисла тишина. Густая, душная, она душила, сдавливала
горло.
Все, кто тут был, уставились на меня.
— И чего ж ты предлагаешь? — решился спросить Мухин. — А?
Сашка?
Я вздохнул, прочистил горло и офицерским тоном начал:
— Подлянки — детский сад. Лазарев ждет этого. Это повод кого-то
сгноить на губе или отправить на самый гиблый участок. Он выставит
нас смутьянами перед отрядом. Мы потеряем моральное превосходство и
единство.
Пограничники слушали, не перебивая. Казалось, внимали каждому
слову. Наученные армией, они подсознательно почувствовали лидера. А
мне это и было нужно.
— Да и второй вариант не лучше, — продолжал я. — Как я уже
сказал, Давыдов уже покрыл Лазарева раз, когда мы их задержали. Да
и политотдел — гиблое дело. Вакулин там теперь свой. Документ
утонет, а Лазарев узнает и будет мстить нам точечно. В общем, это
долго и ненадежно.
Я сделал намеренную паузу. Обвел всех присутствующих взглядом. А
потом заговорил:
— Есть третий путь. Наблюдать. Фиксировать. Анализировать.
Лазарев и Вакулин что-то затевают. Я думаю — это не просто вредный
начальник. Нам нужно понять, чего именно они хотят добиться. Тогда
мы ударим наверняка, зная их слабое место. А пока – внешне
безупречная служба. Никаких глупостей. Помните: Шамабад – это мы.
Не дадим им нас расколоть. Возьмем все в свои руки. Ведь мы не
мелкие хулиганы. Мы не жалобщики и сутяжники. Мы — пограничники.
Так давайте и действовать, как пограничники.
Погранцы молчали. Смотрели на меня широко раскрыв глаза. Все
сработало, как я и ожидал. Оставалось сделать последний шаг:
— И сейчас я расскажу вам, братцы, — продолжил я, — как мы с
вами будем действовать.
«Совещание» в сушилке закончилось через пятнадцать минут после
моего прихода. Пограничники, по одному, по двое, принялись
расходиться. Ну, чтобы внимания не привлекать.
Когда мы с Уткиным, Нарывом и Канджиевым поднимались по
лестнице, нас вдруг догнал Матузный.
— Слушай, Саша, — начал он с улыбкой, — ну ты, конечно, дал. Я
знал, что ты балакать умеешь как надо. Но речь ты толкнул такую,
что любой депутат на партсобрании позавидует.
Алим с Нарывом переглянулись. Вася вопросительно приподнял
бровь. Я молчал.
— Слушай, а что делать-то будем, когда… — Матузный
заговорщически втянул голову в плечи и зыркнул на выход в коридор.
Продолжил: — Когда соберем информацию?