В квартиру меня тоже затолкнули довольно грубо. Не дав времени очухаться, стянули куртку и направили моё туловище в одну из комнат, большой и просторной квартиры. И по-настоящему испугалась я, только когда провожатый бросил меня на кровать, лицом вниз. Дверь захлопнулась, и я резко оглянулась. В комнате нас было двое. Тот, что пытался докричаться до меня в машине, ну и, естественно, моя скромная персона. С замиранием сердца следила за тем, как мужик расстёгивал ремень и медленно вытаскивал из петель. Оттолкнулся от двери и приближался ко мне, скалясь победной ухмылкой.
- Видимо, придётся заняться твоим воспитанием прямо сейчас. – Проговорил он и тут же замахнулся ремнём.
Хлёсткий, звенящий звук и плечо прожгло пронзительной болью. Это была бляшка. Я вскрикнула, не выдержав подобных ощущений. Моя реакция позабавила садиста, и он замахнулся снова. Сгруппировавшись, почувствовала удар по спине. Словно лезвием полосовал, а не кожаным ремешком. А удары замком отдавались гулким звуком о рёбра. Кости начали ныть. Кожу словно живьём сдирали. На глаза выступили слёзы, но кричать я зареклась. Лишь сложилась по полам, закрыла уши ладонями, чтобы не слышать свистящих взмахов. Удар! Ещё один. И ещё. Пять, шесть, семь…десять…
Когда эта пытка закончилась, не знала. Мозг отключился на пятнадцатом ударе. Он бил быстро, не давая времени выдохнуть ни себе, ни мне. А я и не дышала. Всхлипывала и тихонько скулила в одеяло. Тело, будто облитое кипятком беспощадно саднило и ныло, его начало трясти в ознобе. Огромная рана на всю спину. Футболка намокла, прилипала к спине и бокам. В комнате стало тихо, но я не могла пошевелиться. Каждое движение отдавало резкой болью, вынуждая остановиться. Лицом мокрым от пота и слёз уткнулась в подушку и не шевелилась. Я ни о чём не могла думать, лишь прислушивалась к, ломающим психику, ощущениям. Мышцы подрагивали после порки. Пальцы сжимали простынь всё это время. Охваченные судорогой, не могли отцепиться от материи.
В муках лежала долго. В одной позе, с затекшими конечностями. С пустой головой и закрытыми глазами. Но сознание вновь отказывалось отключаться, будто издеваясь над своей хозяйкой. Почему организм не пощадил, не преподнёс спасительное забвенье израненному, измученному телу? За окном уже давно стемнело. Я не слышала никаких звуков, может кто-то и заходил, но никто больше не трогал, оставив самостоятельно зализывать раны, как избитую, забившуюся в угол, дворнягу. Лёжа без движений, не задавала вопросов в пустоту. За что? Почему? Для чего? Голова отказывалась работать, словно ставя барьер для уничтожительных мыслей, способных заполонить всё нутро чувством жалости к себе. Лишь всплывал образ Андрея перед закрытыми глазами. Почему он? Единственный вопрос, который терзал сознание. Ни родители, ни друзья. Почему Андрей? И не находя ответа, жгучие слёзы вновь заливали наволочку, расползающимися мокрыми пятнами.