Подруга, поежившись, обнимает себя за плечи, а я, кажется, даже не дышу.
И набрав в рот воздуха, она продолжает:
— По слухам, это была кровавая бойня. Он почти целый клан вырезал... А после...
Авелин замолкает, уставившись вдаль. Несколько минут просто сидим молча. Я обдумываю услышанное, рисуя в сознании пугающие картинки. Авелин размышляет о своем.
— И что же случилось после? — шепчу завороженно, нарушая звенящую тишину.
— Самоконтроль господин Ригер, конечно же, вернул. Но стал совсем другим, — подруга переводит на меня полный печали взгляд. Накрывает мою руку своей ладонью. — Жестким, живущим по большей части инстинктами лидером. Попросту не способным чувствовать. Непоколебимым. Хладнокровным. Решительным. Еще более сильным. Его страшится даже собственная стая. Никто не смеет перечить главе клана Первой звезды. Никто не осмеливается пойти против него. И хотя с подачи господина Ригера всеми вожаками было принято общее решение остановить кровопролитие, расслабляться нельзя, — она медленно качает головой. — Особенно теперь, когда в господине пробуждается сила Верховного.
— То есть... его враги... они не уничтожены?
— Враги были, есть и будут всегда. Такой могущественный альфа, который вскоре сможет диктовать свои условия и устанавливать свои порядки, поперек горла многим...
Ее слова так и звенят в ушах. С этого ракурса я на ситуацию не смотрела. Вот ни разу. Даже не задумывалась, что у Лиама могут быть враги. Хоть это логично, конечно, учитывая его высокий статус. И то, что он не разрешает мне покидать имение, теперь кажется вполне обоснованным. Ведь будучи для своего супруга гарантом силы, я одновременно являюсь и его слабостью, делаю его уязвимым. Пусть чувств ко мне Лиам пока не испытывает, но жизненную необходимость быть рядом со мной, нашу связь он ощущать должен. И, соответственно, должен бояться ее потерять. Меня потерять. Наверное. Если он способен испытывать страх.
А может, это и не страх вовсе? Может, это холодный расчет? И глава просто не желает лишаться новообретенной силы?
Мне хочется думать, что первое...
— Я полагала, войны кланов остались далеко в прошлом... — тяжело вздыхаю. Помню рассказы мамы о страшном времени ее юности, когда жизнь простого человека не значила ровным счетом ничего.
— Они там и остались, — отвечает Авелин. — Открытых столкновений больше нет. Но закулисная борьба ведется по сей день. Ее не искоренить.