Настроение взлетает вверх — к беленому потолку, а к губам приклеивается глупая улыбка.
Надеваю короткую кожаную юбку и изумрудную водолазку, обматываю шею черным шелковым шарфом и, пожелав себе ни пуха, покидаю квартиру.
***
Ночью я выплакала всю свою боль и теперь лечу к остановке, едва касаясь тротуара подошвами балеток. В рюкзаке затаились пара тетрадок, ручка, бумажный пакет и телефон.
Отчего-то вспоминается тот парень, Влад, его счастливая улыбка на огромном мониторе и наша игра в гляделки в автобусе. Сердце не хочет верить, что он причастен к беде. Да, он привык ко всеобщему вниманию, избалован им и не ценит людской интерес, но не может быть настолько ущербным, чтобы...
Однако в комментариях, по глупости прочитанных накануне, упоминалась не только Кнопка.
И я не знаю, зачем продолжаю его оправдывать. Вероятно, мы больше вообще никогда не увидимся.
Выпрыгиваю из маршрутки и, сверившись с часами, спешу к университету — судя по буклету, моя кафедра находится в низеньком четырехэтажном корпусе с монументальными колоннами у входа и сине-зелеными елями во дворике.
Душа улавливает сладкий ветер перемен и настраивается на него, как флюгер.
Я легко нахожу аудиторию, здороваюсь с уже пришедшими парнями и девочками, представляюсь им и занимаю последнюю парту в среднем ряду. Я все еще опасаюсь быть на виду, но мне нужно быть в центре событий.
Тайком разглядываю однокурсников, и мне они уже нравятся. Пытаюсь угадать, с кем из них смогу подружиться, но память забрасывает меня в недавнее прошлое, в школу, в просторный класс. Костя раздраженно перечеркивает карандашом мои вычисления и недоумевает, как можно быть такой тупицей. Пишет в блокноте верное решение и стукает им по моему лбу — в шутку, но больно.
Кроме него, у меня не было друзей. В детстве мне льстило внимание мальчика-отличника, а когда потребность в свободе все же возникла и неосторожно вылезла наружу, по шее и груди расползся уродливый шрам.
— Слышали, с нами будет учиться Болховский. — Ребята треплются на отвлеченные темы, плохо скрывая волнение и робость.
— Тот самый? Из клуба?
— Да, из-за которого погибли две девчонки.
— Говорят, он специально склоняет их к этому. Типа развлекается, и все такое. Но ему ничего не будет. Отмажет влиятельная мать.
В аудиторию входит классический красавец — высокий широкоплечий блондин, с улыбкой, как у героя фильма золотой эпохи Голливуда. Следом за ним тенью проскальзывает еще один парень — пониже и постройнее... Бледный, растрепанный, с незатянутым галстуком, свободно болтающимся на шее, в рубашке навыпуск и в пиджаке нараспашку. В таком прикиде уместно тусить на концерте какой-нибудь инди-группы, но нельзя заявляться первого сентября в университет.