— Что-то я переживаю, — говорю тихонько.
— Чего переживать? Мы не опаздываем.
Отвернувшись от Вадима, я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, но там все такая же непроглядная тьма.
— Да… — выдыхаю тихонько.
— Позвони, как доберешься и устроишься, ладно?
— Ладно.
Я соглашаюсь с Вадимом, но в то же время мысленно очень хочу, чтобы он отказался ото всего и тотчас бы поехал со мной. Мне было очень страшно начинать жизнь с нуля в городе, в котором я никогда не была, и теперь не одной, а с маленькой дочерью.
— О чем думаешь, Айлин?
— Просто страшно… — признаюсь ему.
— Все образумится. Ты сильная, Айлин. Я уже с нетерпением жду, когда смогу к вам приехать.
Я натянуто улыбаюсь Вадиму и молчу о своих желаниях. Вадим — большой начальник, и он не бросит все ради той, что держит на расстоянии.
Отвернувшись, я снова бросаю взгляд в зеркало заднего вида, только в этот раз сердце стремительно уходит в пятки.
— Странно, до этого дороги были пустые, а теперь за нами три автомобиля, — говорю Вадиму.
— Тоже на вокзал едут, — беспечно говорит Вадим. — Ты напряжена, Айлин. Расслабься.
Я качаю головой, чувствуя сильное жжение в горле. Я уже сбегала от Рамиса. Я знаю чувство погони — оно мне знакомо.
— Вадим, быстрее… — прошу его.
Вадим не спорит, он утапливает педаль газа, но наша Мазда все равно не едет сильно быстрее.
Либо наша скорость не поменялась, либо же…
Нас догоняют.
— Можно еще быстрее? — прошу, жутко нервничая.
— Я на максимуме, Айлин. Что ты нервничаешь?!
Сердце отбивает собственный ритм, от которого напрочь закладывает уши. Я не верю в это до последнего, пока один из внедорожников резко не наращивает скорость, чтобы обогнать нас, и не перестраивается в наш ряд.
— Вадим, он тормозит! Он тормозит! Сбавляй скорость! — кричу изо всех сил. — Мы же сейчас врежемся!
Все происходит в считанные секунды. Два внедорожника полностью перекрывают обе полосы, вынуждая нас скинуть скорость совсем до нуля.
— Это он, это он, — зашептала я, отстегивая ремень безопасности.
— Куда ты, Айлин?
— Мы должны бежать. Уезжай, Вадим!
— Куда ты? В сугробы?
Сбросив с себя ремень, я порываюсь назад — к дочери. Дрожащими руками я отстегиваю Селин от детского кресла, но убежать не успеваю.
Вадима вытаскивают первым.
Дочь — второй.
Меня — последней.
Закричав, я пытаюсь выпутаться из крепких, болезненных силков, но я слишком слаба. Я всегда была слишком слаба для