И
вот возле больничной ограды я увидел кое-что странное...
Возле больничной ограды я увидел такое, что
изумился: возле самой решётки, под разлогим покоцанным ясенем, чуть
в стороне от главного входа, стояли… Валентина и Свинцов. И при
этом довольно-таки мило разговаривали. Судя по их жестам, по тому,
как они наклонялись друг к другу, было видно – это не просто
служебная беседа. Хотя диалог был явно напряжённым. Но из-за
расстояния я не смог разобрать ни слова.
Странно. Всё больше и больше удивляюсь с
Валентины. Сначала хотел подойти, но потом решил не делать этого.
Пока так.
Осторожно, стараясь не попасть им в глаза, я
обошёл ограду по периметру. Постоял немного за углом, прислушался.
Нет, я не заметили. Тогда я быстро прошёл мимо, и нырнул за
ближайший дом. Так, чтобы даже моего силуэта не было
видно.
Заодно решил, что и к очаровательной Тамаре
Сергеевне зайду в другой раз. Мне бы сначала разобраться, что
происходит. Кто с кем, зачем и почему.
Сам
же я отправился всё-таки домой. Ноги сами понесли обратно. Хотелось
тепла, хотелось чего-то родного. Даже если родное – это коммуналка
с вечно орущими соседями, тонкими стенами и инсталляцией из седушек
для унитаза на стене.
Дома вкусно пахло пирогами. Дуся готовила мне
– как и обещала, пироги с рыбой. Первая партия уже лежала на
большом подносе, источая запах сдобы и начинки – картошки с луком и
рыбы.
Ярослав сидел тут же, на кухне, за столом.
Перед собой он держал одну из моих тетрадей. И, что-то бормоча себе
под нос, рисовал в нее. Как будто это была его тетрадь. Как будто я
ему разрешил.
–
Ярослав, – сердито сказал я, подходя ближе, – что ты
делаешь?
Он
вздрогнул, поднял глаза. Увидел меня, улыбнулся. Не смутился, ни
капельки.
–
Рисую, – спокойно ответил он и тут же похвастался. – Вот смотри,
получается хорошо?
На
странице действительно был эскиз. Что-то вроде группового портрета.
Очень неплохо нарисовано. Женское лицо, полуобернувшееся в сторону.
Глаза полуприкрыты. На голове то ли платок, то ли повязка. Очень
странный образ. А мужское лицо – перекошенное, и на щеках
изображены слёзы.
–
Это кто? – спросил я, склонившись над его плечом.
–
Это соседи, – пробурчал Ярослав, не отводя взгляд от бумаги. – Тётя
Августа и дядя Вася.
Я
замер. Странная ассоциация соседей. Он их так видит? Внутри что-то
дрогнуло. Какая-то тревога. Странно.