–
Всё-таки снова передумал заявление подавать? Просто угрожал
увольнением, да? В очередной раз, Муля?
–
Почему передумал? – покачал головой я, – я вчера ещё в кадры подал.
Вам разве с остальными документами не передавали?
– К
десяти документы всегда приносят, – нахмурилась она, но потом ещё
более едко добавила, – и, видимо, именно поэтому ты в очередной раз
прогулял рабочий день?
–
Именно так, – не стал оспаривать очевидное я и аккуратно отобрал у
неё из рук лейку.
– А
ты соображаешь, что после такого демарша тебя ни на одну нормальную
работу больше не возьмут? – в её голосе прозвучала еле различимая
угроза. – Даже дворником в Москве не устроишься!
– А
я не собираюсь в Москве оставаться, – ответил я. – Пойдёмте,
провожу вас до кабинета, а то лейка тяжёлая.
–
Да где бы ты не решил устроиться, Муля, первое, что твой новый
начальник сделает – позвонит нам, – продолжила пилить меня она и
сердито попыталась отобрать у меня лейку обратно, но безуспешно, –
неужели ты сам этого не понимаешь, Муля? Ты больше нигде работу не
найдёшь. А у нас тунеядцев не жалуют…
Она
не договорила, оборвав себя на полуслове. Давая мне возможность
додумать свою будущую судьбу самому.
Так
как лейку я ей не отдал, пришлось ей идти по коридору в сторону
приёмной Большакова, а я нёс ей лейку.
–
Нет, Муля, нельзя так, – проворчала она, – сделаешь, значит так,
загляни после обеда ко мне, если Иван Григорьевич будет в хорошем
настроении, я тебе кивну. Пойдёшь к нему, извинишься и пообещаешь
больше не дурить. Он хоть и строгий – но справедливый и отходчивый.
А прогулы свои отработаешь в выходные. Я с кадрами
договорюсь.
При
всей своей свирепости и ворчливости, видно было, что Изольда
Мстиславовна за меня переживает. От такой заботы на сердце аж
потеплело:
–
Спасибо вам, Изольда Мстиславовна, – тихо и проникновенно сказал я,
– я очень ценю вашу заботу и хорошее ко мне отношение. И понимаю,
что не заслуживаю этого.
–
Вот именно! – едко ввернула вредная старушка, но голос предательски
дрогнул, и я понял, что она капитально расчувствовалась.
–
Буду скучать за вами, – вздохнул я и, войдя в кабинет, водрузил
лейку на специальном столике, где стояли вазоны.
– А
куда ты намылился? – с подозрением прищурилась Изольда
Мстиславовна.
– В
Якутию уеду, – ответил я.
–
Да ты с ума сошёл! – всплеснула руками старушка и ну давай меня
ругать.