– С
чего вы взяли? – я попытался притвориться незнайкой и оттянуть
разборки хоть на пару дней, когда я буду выспавшимся и не уставшим.
Сейчас отбиваться банально сил не было.
–
Списки видела, – зло ответила Марецкая и с вызовом уставилась на
меня.
Я
вопросительно посмотрел на неё, и она сочла нужным
уточнить:
–
Списки актёров, которые едут в Югославию на съемки.
– А
что, уже списки составили? – брякнул я (да, я-то тех актёров,
которых планирую на съемки, как то Раневскую, Зелёную, Пуговкина,
сам лично в списки вносил, но откуда эти данные у Марецкой?). И я
так и спросил, – а как эти списки попали вам в руки?
–
Это списки на оформление документов на выезд за границу! –
взорвалась Марецкая, – Бубнов! Хватит врать и изображать ромашку! Я
точно знаю, что это ты всё подстроил! Меня выкинул именно ты! А
главную роль должна была играть я! И я буду играть! Не тебе со
свиным рылом решать, кто должен играть!
Я
терпеливо ждал, пока она выпустит пар и наорётся. Народ уже начал
выходить из кабинетов и идти на обед. Коллеги проходили мимо и
смотрели, как она на меня орёт. Так что сегодня я опять буду самой
обсуждаемой звездой Комитета. При этом я понимал, что остановить её
сейчас может только локомотив в разгоне.
Но,
наконец, уже и я не выдержал и тихо сказал:
–
Хватит.
От
удивления она запнулась и не нашлась, что ответить, только
открывала беззвучно рот, словно выброшенная на берег большая
рыба.
–
Если вы сказали всё, то давайте до свидания. Выход вон там. А
сейчас извините, у меня обед, – с этими словами я развернулся и
пошел по направлению к столовой. Вдобавок ко всему разболелась
голова.
В
столовой было уже много народу. Как раз час пик начался. Когда я
вошёл, все головы трудящихся повернулись ко мне, словно подсолнухи
к солнышку.
Другой бы на моём месте, может, и смутился
бы. Но, во-первых, как я уже говорил, я был всю ночь не спавши, а,
во-вторых, у меня была закалка корпоративных войн двадцать первого
века. Но, главное, мне было фиолетово на их любопытные взгляды.
Поэтому я бесстрастно отстоял очередь, нагрузил поднос
первым-вторым и компотом, и побрёл за первый попавшийся свободный
столик.
Не
успел я приговорить чудесный рассольник «по-ленинградски», как
прямо над моей головой опять раздался знакомый голос:
–
Приятного аппетита, Муля!