– Упала? В окно?
Громов выгибает бровь. Смотрит на меня насмешливо. Но на дне тёмно-голубых глаз плещутся огоньки злости.
Я сглатываю, чувствуя приближающую расплату.
За побег меня по головке не погладят.
Голова начинает раскалываться от прилившей крови. Вишу вниз головой. В унизительной позиции.
Лишь бы никто в уборную не ворвался.
И не увидел мою оттопыренную попку.
– Помоги, – шепчу, подняв взгляд на мужчину.
– Не слышу, девочка, – хмыкает, наслаждаясь ситуацией. – Что говоришь?
В такой позиции мы почти на равных с Громовым. Моё лицо напротив его. Даже чуточку выше.
Но смотря на мужчину сверху вниз я не чувствую ни капельки силы. Ещё более слабая, чем когда он прижимал меня к стене.
– Помоги, пожалуйста, – выдавливаю из себя, сдавшись. – Я не могу выбраться.
– За свои глупости, малышка, нужно отвечать, – хмыкает, уголок его губ дёргается. – Ты же как-то планировала сбегать? Вперёд.
– Я не могу.
– Ярослава, – растягивает моё имя медленно, смакует. А в каждой гласной звенит предупреждение.
– Я не могу, Наиль. Я… Я застряла.
Это правда. Пытаюсь чуть протиснуться, но не получается. Как будто что-то зажало и не пускает дальше.
Но…
Плечи ведь пролезли! Почему тогда дальше не прохожу?
Ой, или это про кошек было?
Блин.
А этот громила… Начинает трястись от смеха. Даже не сдерживается, ржёт во всё горло. Обиженно поджимаю губы.
Мне тут плохо. Не по себе. Начинает тошнить. А он развлекается, смотрит на меня и снова смеётся. Обиженно всхлипываю.
– Это не смешно, – я поджимаю губы. – Некрасиво смеяться над тем, кому плохо.
– Над бедовыми можно. И что мне с тобой теперь делать? – подходит совсем близко, подцепляя мой подбородок пальцами. – Как будем проблему решать?
– Эм… Вы мне поможете вылезти и…
– А расплачиваться за помощь как будешь? Сейчас губами? Или задницей застрявшей?
– Нет!
Я вся пылаю от мысли, что Гром с моей несчастной попкой делать будет.
Я говорила сестре, что не надо перед выставкой булочки наминать.
– Да что от одной будет?
Вот Асе ничего. А у меня задница в окно не пролезает!
– Пожалуйста, Наиль, – у меня нет другого выхода. – Мне правда сейчас станет очень плохо.
– Я помогу, – кивает мужчина, проводит пальцами по моим губам. – Если ты правильно попросишь. А после – за мои услуги расплатишься.
– Расплачусь? Как?
Спрашиваю, и тут же прикусываю губу. Случайно задеваю подушечку пальца Наиля. Солоноватый вкус вспыхивает на языке.