Таким же неподобающим для женщины
стал выбор университета. Вообще говоря, Елизавета Петровна считала,
что высшее образование девочкам и вовсе ни к чему. Сколько лет без
него обходились, и мир до сих пор не рухнул. Первейшая забота
женщины — её дом. И знания нужны в первую очередь те, что этому
главному делу способствуют. В конце концов, если уж совсем
невмоготу, можно выучиться на врача, как поступила приёмная дочь
мужа. И семье польза, и от людей уважение. А Варенька, надо же,
выдумала учиться на инженера! И князь в этом её поддержал.
Огорчившись от этих мыслей, княгиня
забыла и про море, и про закат. Ну вот кому нужна супруга-инженер?
Кому понравится, что жена то на мобиле гоняет, то, прости господи,
на планере летает? Одна только надежда и остаётся: может, влюбится
девочка и забудет обо всех этих мальчишеских развлечениях.
Посмотреть хотя бы на Клейстов! Уж насколько эмансипированной
дамочкой была Варенькина крёстная. А как влюбилась, да замуж вышла,
да детей родила, так сразу всё как рукой сняло: на мобилях гоняться
прекратила, хозяйством занялась, образцовой женой и матерью стала.
Вот бы и Варя так же переменилась.
Лёгкие шаги отвлекли княгиню от
тягостных мыслей. Она подняла голову: давняя подруга, да не одна, в
сопровождении служанки. Когда Елизавета Петровна еще носила фамилию
Огинской, когда у неё не было в Тамбове ни единой близкой души, а
рядом изо всей родни лишь прадед мужа, она познакомилась с девушкой
чуть младше себя. Ну и что с того, что Мария Вениаминовна была
купеческой дочкой. Зато имела манеры, образование и схожие взгляды.
Две девушки подружились, и Лиза, даже став княгиней, рушить эту
дружбу не захотела.
Вскоре Маша вышла замуж за первого
тамбовского купца Игнатьева, тот получил, вернее, купил,
дворянство, и сословная разница уменьшилась до пренебрежительной
малости. Впрочем, муж никогда не обращал внимания на сословия. Для
него главным было то, насколько человек дельный. И свой круг
общения княгиня подбирала сама, по своему усмотрению.
Мария Вениаминовна Игнатьева
опустилась в кресло напротив. Служанка составила на столик всё
потребное для чаепития, наполнила чашки настоем, кажущимся в
сумерках почти чёрным, и удалилась.
Некоторое время подруги молча пили
чай.
— Всё печалишься? — спросила,
наконец, Мария.