Видя, что проигрывает, бабка перешла
к угрозам:
— И не смей приставать к Верочке!
На это Андрей мог лишь рассмеяться.
Он подозвал чрезмерно активную дуэнью к планеру.
— Вот посмотрите. Ваша подопечная
будет сидеть здесь. Я — вот здесь. Оба будем пристёгнуты ремнями к
сиденьям. Подумайте сами: смогу ли я дотянуться до пассажира?
Бабка некоторое время недоверчиво
рассматривала планер и, не найдя, к чему придраться, отошла к
зрителям, пригрозив напоследок:
— Глядите мне! Я всех вас насквозь
вижу! Не погляжу, что благородные, лично глазёнки повыцарапаю.
Барышня выпорхнула из раздевалки
счастливая-счастливая, несмотря на сидевший мешком чрезмерно
большой комбинезон и болтающийся шлем. Видимо, ничего более
подходящего по размеру найти не смогли. Подлетела к Андрею:
— Прошу прощения, господин…
— Веретенников.
— Да, конечно. Я немного волнуюсь,
поэтому подскажите, как всё сделать правильно.
Пилот улыбнулся:
— Не переживайте. Усаживайтесь вот
сюда.
— А что это? — девушка застыла в
недоумении.
— Это мешок с песком, — пояснил
Веретенников. — Он требуется для правильной центровки аппарата.
Планер рассчитан на людей с массой тела около восьмидесяти
килограмм. Вы весите намного меньше, и этот песок добавит вес до
нормы.
Девушка осторожно утвердилась на
фанерном сиденье, поставила ноги на фанерный же полик. Осторожно,
трепетно прикоснулась к ручке управления. Андрей отрегулировал
ремни, застегнул их, потом подумал и, подобрав с земли щепку,
заблокировал ею замки. Кто знает, на что способна экзальтированная
особа в момент экстаза. Кабина планера ограничена весьма условно.
По сути, небольшой козырёк спереди, прикрывающий от встречного
потока воздуха, сиденье да полик — вот и вся кабина. Что справа,
что слева — открытое пространство. Крайний минимализм ради экономии
веса. Без ремней одно неосторожное движение, и начнётся совсем иной
полёт.
Пилот занял своё место, дал знак
помощникам и спустя несколько секунд жгут катапульты зашвырнул
планер в небо.
Когда аппарат нырнул с обрыва, Андрей
чуть не оглох от визга из передней кабины. Сперва он решил было,
что пассажирка впала в панику, и с досадой подумал: снова придётся
возвращаться. Но выведя планер в набор высоты, он вместо
бессодержательных воплей услышал совсем иное:
— Какое счастье! — кричала девушка. —
Какая красота! Какое божественное чувство свободы!