— Прошу прощения, можно войти? — услышали голос снаружи.
— Входите, — разрешил я, и к нам вошёл темноволосый мужчина в
дорогом пальто, а также два бойца. — Сопровождению нельзя, и
разувайтесь.
— Да конечно, прошу прощения… — ответил явно аристократ, а Вика
поставила стул во главе стола. Мы-то сидели вдоль стола, дабы не
быть спиной по входу.
— Позвольте представиться, я граф Солнцев Иван Максимович.
Дмитрий Андреевич, можем мы поговорить наедине? — спросил тот,
скинув куртку на напольную вешалку.
— Если речь о «лекарстве», то нет. Говорите при всех.
— Я всё же настаиваю…
— Ладно, мы спать, — сказала Вика, и все засобирались.
— Хорошо, но минус хорошее настроение у меня, — я строго
посмотрел на мужчину, а тот удивился.
Ну а я что? Я сам себе хозяин и не люблю наглых людей, даже если
в итоге покажусь «эмоциональным дурачком». Но что мне до мнения
людей, которые не уважают меня? Им разве что можно подтереть
задницу.
Солнцев сел напротив меня вместо стула, который ему предоставила
Вика.
— Не буду ходить вокруг да около. Много кто видел жуткие раны
генерала. Всё же его сам титан ранил. А потом вместо жуткой и
мучительной смерти он ходит по лагерю, выглядит здоровым и бодрым.
Я, конечно, могу предположить, что генерал принял стимуляторы, но
люди говорят, что он демонстрировал солдатам свою грудь…
— Не хотел бы я, чтобы мне мужик демонстрировал свою грудь, —
перебил я его и рассмеялся. На меня же посмотрели, как на дурака.
—Прошу прощения, что перебил. Продолжайте.
— Да. Спасибо… После разговора с генералом выяснилось о некоем
лекарстве…
— И?
— Генерал сказал, что вы готовы его продавать, и я бы хотел
узнать подробности о нём.
— Нет.
— Что… нет?.. — опешил мужчина.
— У меня нет ни настроения, ни желания рассказывать подробности
об этом лекарстве. Вы не на рынке, Иван Максимович. У меня
ограниченные запасы. Это всё, что осталось от моего рода. Так что
лекарство я продам лишь за очень хорошие деньги и только тем, кому
захочу. Вам же, Иван Максимович, я не хочу продавать.
— Почему?! — ещё сильнее опешил он.
— Сперва вы меня оскорбили, прислав за мной солдат. А потом вы
испортили мне вечер. Ну и я не вижу, чтобы вы нуждались в этом
лекарстве.
— Дмитрий Андреевич, это не профессионально. Детские обиды не
должны мешать переговорам… — начал тот, но замолчал, увидев
выражение моего лица.