- Это так, но… - девушка замялась, не зная, что еще добавить.
- Марина Игоревна, мне кажется, Вы просто переволновались, - заметил Ксавьер, накидывая ей на плечи свое шелковое кашне, с которым в последнее время не расставался ввиду зябкости в помещении.
- Спасибо, - мельком поблагодарила она и вернулась к теме. – Но все же, Вы не правы. Пожары тушить должны специально обученные люди.
- Хорошо, МЫ не правы, - кивнул Ксавьер.
- Что? – не поняла девушка.
«Ты уже несколько минут обращаешься к нему на «Вы», - пояснил ей внутренний голос. – Хотя раньше обращалась на «ты». Нормальные люди делают наоборот».
- Ой. Прости, Ксавьер. Как-то само… - смутилась Марина. – Наверное, это из-за того, что мы на время ролями поменялись.
- Потрясающая женщина, - сказал Ксавьер вроде бы своим обычным тоном, но Марина вдруг поняла, что он практически закатил глаза. – Извиняться за проявленную вежливость – это так в Вашем стиле. В мире Креста все такие?
- Нет. Я не… Я запуталась, - призналась она, густо краснея. – Я раньше не думала о тебе… о Вас как об аристократе.
- Давайте какое-нибудь одно обращение, - попросил Ксавьер. – А то меня это тоже с толку сбивает.
- А к аристократам вообще можно обращаться на «ты»? – уточнила Марина.
- Нет, конечно, - просветил ее мужчина.
- Но, почему ты… Зачем Вы тогда мне позволили? – удивилась она. – И ребята обращаются к Вам на ты. Причем все. Почему?
- Потому что тюрьма – особое место, где со статусом не считаются, - помрачнев, пояснил Ксавьер.
- Но ведь т… Вы были там кем-то вроде смотрителя, - припомнила Марина.
- Это для ребят, - пояснил он. – Официально в штате я не числился, поэтому остальные заключенные мне «тыкали», считая себе подобным. А я не хотел раскрывать перед ними свою личность. Не вижу смысла кичиться ею в Галаарде. И ребята просто привыкли. Вот так и пошло.
- Ясно, - протянула Марина.
«Ничего себе он сегодня разговорился, - мысленно присвистнул внутренний голос. – Я только и успеваю записывать. А ты говорила, что сначала надо подружиться, а потом в душу лезть и расспрашивать. Это уже можно считать за дружбу?»
Марина проигнорировала внутреннего собеседника, чтоб не мешал: сейчас были дела поважнее.
- Ой, дети же мерзнут! – спохватилась она и бросилась ко входу.
К ее изумлению там уже никого не было. Она повернулась было в сторону центрального корпуса, но тут Ксавьер заглянул в настежь распахнутые двери корпуса и громко сказал: