Безуспешно пытаюсь стряхнуть с себя тяжелые ладони.
— Да, видела... Пусти! — с твердостью встречаю взгляд темных глаз, в которых плещется взрывная смесь эмоций: отчаяние, злость, досада.
Надеюсь, он злится и досадует на себя, потому что, видит Бог, мне в этой ситуации каяться не в чем!
Дарран вдруг перестает с силой сдавливать мои плечи. Хмурится, отходит к двери и… начинает лупить стену. С первым же ударом по гладкой поверхности расходятся трещины, и я испуганно ежусь, страстно желая оказаться отсюда подальше. От второго — остается вмятина, а он все продолжает впечатывать в нее свой кулак, пока светлая отделка не покрывается багровой кровью с костяшек. Наконец, лбом вжимается в разбитую стену и замирает, тяжело дыша.
Заговорить с ним страшно, — он сплошной обнаженный нерв! — но той части меня, которая к нему привязалась за последние семь дней, больно видеть его в таком состоянии.
За мощным взрывом кроется уязвимость. Ведь он чуть не потерял свою малышку. Как бы то ни было, Дарран хороший отец — из тех, что по-настоящему заботятся о ребенке.
Набрав побольше воздуха в легкие, выпаливаю:
— Мне хотелось проверить, все ли нормально у Айны, поэтому пошла к ней в спальню. Она так сладко спала, что я немного задержалась. Просто полюбоваться. А потом эти двое сумели открыть окно и пробрались внутрь.
— Опиши их, — глухо требует, по-прежнему вжимаясь лбом в стену.
— Грубые черты лица. Худые. Среднего роста. Грязные, сальные волосы, одеты в темное. У одного шрам на правой щеке.
— Дальше.
На это требование качаю головой, хотя он меня не видит:
— Больше ничего не помню. Айна проснулась от моего крика. Очень испугалась. Пока я пыталась ее успокоить, почти на них не смотрела.
Дарран вдруг поворачивается ко мне всем корпусом и зло выплевывает:
— Считаешь меня идиотом?
От его рыка все внутри сжимается.
Взгляд невольно скользит к незашторенному окну, за которым кусты отбрасывают густые тени в разноцветных лучах магических светильников. Сказочно красиво — будто радуги раскинуты по всей замковой территории. Вот бы вырваться туда, на волю, подальше от этого тирана!
Коротко вздохнув, перевожу взгляд на мужа и пожимаю плечами:
— Я не понимаю, о чем…
— Вот и я не понимаю, — обрывает жестко, — почему ты вздумала навестить ребенка посреди ночи, хотя тебе было велено сидеть в спальне до утра.