Оно и понятно.
Знакомы минуту, а разговор ведут про эрекцию!
И ладно бы у кого-то другого…
– Проблема, – решительно заявила Ива, краснея ещё сильнее. Уши аж заполыхали, хорошо, что были спрятаны под волосами. – Вы считаете, что мне не стоит напрягаться? Вы только что обговорили наш совместный путь. И тут… это!
Молчи, Ива…
Чёрт побери, молчи!
Но нет. Её несло всё дальше и дальше!
Но в этой ситуации молчание вряд ли могло быть уместным!
Если бы ей кто сказал, что в новогоднюю ночь, едва ли не под бой курантов она будет обсуждать стояк взрослого мужика, имени которого даже не знала, Ива только посмеялась бы.
Где она – девочка-отличница, идеальный ребёнок, послушная дочь – и возбуждённый незнакомец? Правильно! В разных вселенных! И они никак, ни при каких обстоятельствах не могли пересечься.
И всё же…
– Можно было промолчать, – тем же ироничным тоном ответил мужчина, едва заметно прищуривая глаза. – Но ты предпочла озвучить.
– Мы перешли на «ты»? – автоматом буркнула Ива, снова пытаясь усесться на месте.
Она ни за что не призналась бы, но сам факт, что рядом с ней находился возбуждённый взрослый мужчина, её будоражил. Правда, непонятно, как именно. Эмоции бурлили и хлестали через край, вызывая вполне закономерные физиологические реакции, начиная от беспокойства, тревоги и заканчивая смущением и некой глупой иррациональной радостью, которую Ива предпочитала игнорировать.
– А ты считаешь, что уместно продолжать выкать, обсуждая мою эрекцию?
Боже…
Верните её снова на перрон. Пусть она пропустит этот поезд! Пусть уедет на другом…
Но другого не было. Как и не было свободных мест в этом.
– Я считаю, что происходящее… ненормально. И требую объяснений!
Её последний выпад привёл к совершенно диаметральному результату. Если Ива надеялась услышать мало-мальски приемлемое объяснение, она ошиблась. Мужчина, демонстративно вскинув брови кверху, хмыкнул и направился к ней.
Точнее, к столику, за которым она сидела.
Ива успела лишь выставить руку перед собой с тихим возгласом:
– Стойте!
Но кто бы её услышал.
Зато она явственно расслышала тщательно проговариваемую и чётко контролируемую в плане эмоциональных оттенков тираду:
– То есть ты мне сейчас предъявляешь, девочка? Серьёзно? А ты, милая, ничего не перепутала? И меня, случаем, ни с кем не спутала? Я вполне чётко озвучил свою позицию. Заметил, как ты, мать вашу, в лице изменилась, увидев меня. Пошёл навстречу и предложил нейтралитет. Но нет! Ты решила внести некую ясность. Внесла? Легче стало?