В общем, мы весь вечер и ночь провели дома у Танюши, постепенно приговаривая бутылочку мартини, которую я прикупила по дороге вместе с шоколадом, хамоном и оливками без косточек. Я удерживала подругу от необдуманных поступков, чтобы не усугубить ситуацию. По итогу через пару дней она снова помирилась со своим мужем.
— За то, что я твой брак спасаю, дурочка, — беззлобно отвечает Таня.
— Не знаю, пока ничего еще не спасено, — тяжело вздыхаю.
— Ну ты, мать, всё и сразу хочешь, — посмеивается подруга. — Ситуацию нужно решать постепенно. Чтобы не испортить результат. В общем, не тяни резину, а сегодня же поговори, понятно? Я еще потом позвоню и спрошу, как всё прошло. Так что не отвертишься, дорогая. Придется действовать.
То, с каким серьезным, почти воинственным выражением лица излагает свои наполеоновские планы Таня, заставляет меня улыбнуться. Искренне. Когда я только ехала на встречу к ней, едва держалась, чтобы не разреветься прямо за рулем. А сейчас… Сейчас мне, кажется, стало чуточку легче.
Смешно, что я сама не додумалась привнести разнообразие в нашу с Мироном сексуальную жизнь. Это же всем известный способ, как и тот, что нужно просто сесть и поговорить. Две составляющие, которых так часто не хватает парам, попавшим в кризис.
Мы сидим с Танюшей еще минут двадцать, а затем прощаемся. Каждая из нас отправляется в свою сторону.
На мосту, как обычно, произошла небольшая авария, поэтому я вынуждена ползти домой со скоростью улитки. За это время пытаюсь тщательно продумать детали будущего разговора с Мироном. Как это лучше сделать и с чего лучше начать пока еще понимаю очень смутно.
Быть серьезной и собранной как во время деловой встречи? Или попробовать натянуть на себя личину кокетки? От мысли, что я встречу Мирона в полупрозрачном халате, лёжа на обеденном столе, испачканная с ног до головы взбитыми сливками, мне становится смешно.
Когда я наконец-то добираюсь домой, замечаю в прихожей рядом с кожаными и начищенными до идеального блеска оксфордами своего мужа еще одну пару мужской обуви. Темно-коричневые монки. Такую модель мой Мирон не носит. Через несколько секунд из гостиной выходит и сам Мирон. О его ночной попойке не указывает ничего. Он выглядит, как всегда, свежим и бодрым.
— Привет, — тихо здороваюсь и отвожу взгляд в сторону.