И с этого вот момента всё как-то растворяется. Отвечаю утвердительно, выхожу из ниши и все. Дальше только кривая мужская усмешка и бархатное:
– Тебе явно нельзя пить, лисичка.
2. 3
Просыпаюсь от жуткой головной боли, которую провоцирует пение птиц. Заставляю себя открыть глаза и непонимающе осмотреть свою комнату.
Совсем не помню, как вернулась вчера. В каком состоянии была?
Провела ладонью по подушке и убедилась, что та сухая. Значит, не заливала её всю ночь горькими слезами по идиоту Харперу. Как он мог так со мной? Хуже только мотивация этого поступка! За секс со стервой Гвид. Охренеть просто.
От воспоминания о поступке своего бывшего парня становится тошно, но я нахожу в себе силы задавить эти чувства. Значит, Гвид ему нужнее, вот пусть и валит к ней, а я найду чем занять голову, чтобы быстро позабыть этого придурка.
Замечаю на тумбочке стакан воды и таблетку. Странно. Очень сомневаюсь, что могла бы на пьяную голову подумать о трезвой себе. Хмыкнув, выпила и едва не свалилась с кровати, когда магфон издал знакомый громкий сигнал.
– Да, мам, – мрачная родительница взирала на меня с укором, и я догадывалась, что мой внешний вид ей уже обо всем рассказал.
– Как спалось?
Пытаюсь пригладить встрёпанные волосы, но скепсис на лице мамы дает понять, что действие бессмысленное.
– Спала прекрасно, – морщусь от головной боли. – Как убитая.
– Ну, судя по тому, что я вижу, убита ты была в хлам.
– Ну мам, – морщусь я. – У меня был выпускной.
– На котором тебя бортанул этот рыжий засранец, – отвечает зло. – Я же говорила, что он мутный тип! Надо же какой… козел.
Застываю, во все глаза глядя на экран и пытаюсь проанализировать, откуда мать вообще узнала. Она же за тысячу километров от академии! Шестеренки в голове с трудом прокручиваются и механизм явно дает сбой.
– Да уж, – усмехается она. – Не утруждайся. Ты мне вчера звонила и ревела белугой, совсем не помнишь?
Качаю головой испытывая отвратительное чувство стыда, от которого хочется провалится сквозь землю. Наверное, хуже только лисе содрать знамя академии, чтобы метнуться на поток к волчарам и продолжить обучение среди убойников. Вот там самый настоящий позор, от которого не отмыться.
И надо же было придумать кому-то это дурацкое правило. За всю историю существования академии, знамя снимали только один раз. Так скандал был на всю империю.