— Я вас спросила, где тело?
— Да там вон, в скорой. Они не уехали еще.
Анна Николаевна отпустила бедолагу и поспешила к карете скорой помощи. Волков оперативно собрался и побежал за невероятно прыткой женщиной. В этот момент капитан вдруг понял, что если будет следовать за ней, то сможет прикоснуться к такому, о чем не имеет право знать большинство честной общественности.
— У вас тело самоубийцы? — настойчиво спросила Анна, хватая одного из фельдшеров.
— Что вам надо, а? — подоспевший как нельзя кстати Волков кивком дал понять, что девушке лучше ответить. — Ах вы с милицией, так бы сразу и сказали. Да вот же он, — фельдшер открыл дверь «скорой» и замер. — Был тут. Вот тут прямо.
Капитан Волков грязно выругался. Анна Николаевна недовольно вздохнула. Фельдшер почесал небритый подбородок. Внезапно образовавшуюся тишину прорезал истошный женский вопль. Девушка сдержанно чертыхнулась и устремилась к подъезду. Леонид Волков снова бросился за ней вдогонку. Свидетели происшествия замерли, провожая взглядом эту странную парочку, которая мчалась навстречу какой-то чертовщине, не испытывая страха. Бежали только эти двое, остальные же оцепенели.
Два.
— Балаган настоящий, — рослый мужчина с негладко выбритым подбородком недовольно уставился на участкового.
Молодой парень, только что попавший на службу, пока плохо понимал, как вертится внутренний мир милиции, но один жизненно важный навык усвоил практически мгновенно. В тех случаях, когда в документах видишь чин, превышающий твой как минимум на несколько позиций — необходимо вытянуться по стойке смирно, задрать подбородок кверху и на любой вопрос, не входящий в твою компетенцию, отвечать:
— Никак не могу знать, товарищ комиссар.
— Что значит ты знать не можешь? Это твои обязанности прямые. Куда начальство уехало, почему не оставлены инструкции? Тут целое управление и только ты один. Тебе не кажется это странным?
— Никак не могу знать, товарищ комиссар! — еще громче заявил участковый и поднял подбородок выше, так, чтобы вообще не видеть страшного гостя.
— Господи помилуй, — мужчина закрыл глаза и потер разнывшийся висок навершием своей черной трости. Серебряный перевернутый треугольник был лишен каких-либо изысканных элементов и смотрелся довольно просто.
Комиссар использовал одну из вершин, чтобы как следует нажать на висок и внешней болью попытаться отогнать боль внутреннюю. Трюк, который ему никогда не удавался, но он продолжал к нему прибегать. Мужчина вздохнул и махнул на парня рукой, уверенно направляясь к ряду однообразных деревянных стульев, расставленных по всей длине окрашенной ядовито-зеленой краской стене.