– Конечно, я готова пойти на многие
уступки, – очередная мягкая улыбка, и пока еще удачная попытка не
показать свое истинное отношение к ситуации, хотя ее выдержка и
была готова дать трещину, – «Спокойно, когда сможешь решить все
вопросы, я лично придушу его!» – попытка как-то успокоиться дали
плоды, стоило лишь представить, как она лично превратит маразматика
в ледяную статую.
– «Чавк», «глоть», – с удовольствием
ел Король-Свинн, иногда вытирая свои пальцы прямо об одежду, когда
те становились слишком жирными. Казалось, лишь его не волновала
нынешняя ситуация. И он же был тем, кто больше всех остальных
приводил ее в бешенство. Миреллия всей душой любила Филориалов, о
чем было широко известно, и поэтому едва сдержала себя, когда
поняла, что куриные ножки на его тарелки, были зажаренными
цыплятами этих благородных животных, и все, чтобы «поставить это
наглую женщину на место!».
Даже раньше она ненавидела это
существо, человеком назвать столь мелочное, похотливое, жадное и
еще множество иных оскорблений, которые все равно не смогут
полностью показать его уродливость, что внешне, что внутри. И его
откровенно гнилые увлечения, из-за которых он имел огромнейшее
количество наложниц, которые, попав к нему, жили в лучшем случае
несколько лет, прежде чем очередная девушка наскучит ему, чтобы
окончательно сломать словно ненужную игрушку и выбросить . И к ее
сожалению, оно являлось братом Олткрея, и лишь его реакция раньше
останавливала ее от более решительных действий в сторону мужа, так
как Свин был Королем Фобрея, самой сильной страны в мире, и его
армия внушала ужас всем без исключения.
– Малти Эс Мелромарк, – внезапно
произнесло оно, от чего она сразу заволновалась.
– Простите? – вопросительно
посмотрела на него Королева.
– Никакого мира не будет, пока твоя
дочь не станет моей наложницей, в ином случае мои войска придут в
твои земли, и в крайнем случае через три месяца вся твоя семья
окажется у моих ног, где вам и место, – и он продолжил с огромным
рвением пожирать мясо филориалов.
– Низа…
– Откажешься, и твоя страна будет
уничтожена, а я выпытаю из тебя, какая дочь самая любимая, чтобы
отдать ее своей армии на растерзание, – прервал Свин мать.
– Я… – Миреллия ощутила, как ее глаза
защипало, в этот момент ей хотелось разреветься как маленькой
девочке, чтобы пришел кто-то сильный и надежный, защитив от злого
мира. Она очень многое хотела сказать ему, но ком в горле мешал
произнести хоть что-то. Она любила свою семью, всем своим сердцем,
и даже маразматика Олткрея, хоть тот и перешел черту, но при этом у
нее были обязательства перед своим народом, из-за чего хочет она
или нет, но жизнь одного человека не стоит всей страны, даже если
это ее дочь. Ненависть к себе вспыхнула так остро, что на секунду
ей захотелось прокричать, чтобы он не трогал дочку, и отдать себя
вместо нее, но понимание ответственности, которая лежала на ней не
давало сделать этого. Несмотря на обуревавшие ее чувства, она не
показала их ни внешним видом, ни голосом, – Я… – и когда она
собиралась закончить, ей помешал резко ворвавшийся солдат.