Сердце в очередной раз трещит по разлому. Боль растекается ядом. К сожалению, я не могу защититься никакой бравадой. Это до сих пор больно. Видела, слышала, знаю — а больно так, будто впервые.
За что ты так со мной?
Вот и мыло подъехало. Хватит! Ты знаешь ответ на этот вопрос, Лиз.
«Это не измена. Я просто их трахаю. Это просто секс, Елизавета»
Чтоб ты сдох!
И снова, как на репите. Иначе реагировать сложно и, наверно, сложно будет всегда.
Все. Ладно. Собралась и пошла.
Сжимаю пару раз ручки в кулачки, чтобы тремор унять, киваю самой себе и прохожу в апартаменты. Сразу вижу чудный натюрморт: бутылка вина на столе, два бокала. Трусики. Черные стринги, как он любит, лучшие, французские кружева. Мой муж испытывает слабость к красивому, женскому белью. А еще к красивым женщинам, судя по всему. Их у него целый гарем. Этого «просто секса». Под настроение. Некоторые любят расставлять книги по алфавиту, некоторые вешают рубашки по цветам, а он сортирует любовниц.
Прикрываю глаза.
Зачем я об этом думаю? Пустое. Лишнее. Мне это уже ни к чему.
Подхожу ненадолго к панорамному окну. Кстати, эти апартаменты стоят сто тысяч, так что я смело могу сказать, что ради «простого секса» мой муж не хило потратился. И еще. Здесь, правда, очень красиво…
Очередная слеза стекает по щеке, а за ней следует мощный удар в грудь. Мой муж отчаянно рычит и шлепает свой «просто секс» по ягодицам, хрипит:
- Нравится тебе, да, сука?! Конченая сука!
- Сильнее-сильнее-сильнее, о боже! Адам!
Судя по тому, что сучка переходит на ультразвук, оргазм ее накрыл не хило так. Это ничего. Меня тоже накрывал когда-то. Такой же. Я горько усмехаюсь, прикрыв глаза, чтобы не дать воспоминаниям продраться сквозь все мои выставленные барьеры. Не хочу. Так еще больнее…
Поэтому хватит. Пора.
Разворачиваюсь и на ватных ногах иду в сторону спальни, а потом толкаю дверь. Картина маслом. Это еще один кадр, который поможет мне в будущем сделать свои стены прочнее.
Как мой любимый человек долбит чертову шлюху раком.
Кстати, если кому интересно, ее зовут Марианна. Чудное имя для потаскухи. Наверно, ее родители заранее знали, чем их дочь будет зарабатывать на жизнь, но это тоже лирика. Я ее почти не ненавижу.
Почти…
До того момента, как она не хватает его за бедро, жадно вдираясь своими блядскими ногтями. Острыми, длинными, матово-красными.