Это было огромное, окованное железом нечто —
гибрид доспехов, котла и танка. В одной руке — молот, в другой —
меч. По корпусу гербы Крысканцлера и следы ритуальных надписей. Это
была ходячая машина смерти.
Изнутри прогремело:
— DAS GROß-RATTENREICH! — и оно ринулось на Курта.
Бой был коротким, но яростным. Курт, ловкий и смертоносный,
уклонился от ударов, поднырнул под оружие, выломал одну руку,
вторую… потом колени. И, когда эта груда железа рухнула, он
разорвал корпус.
Оттуда вытащил визжащего и брыкающегося архимаршела Фон
Крюга, облачённого в черно-золотой мундир, с миниатюрными
орденами, звёздочками и даже тростью.
— Ну что, Фон Крюг… — прохрипел Курт, держа крысака в одной
руке, как тряпичную игрушку. — Рассказывай. Кто вы такие, сколько
вас и где вы прячетесь под этим грёбаным городом?
Крыса взвизгнула, выгнула спину, и, глядя ему прямо в забрало,
проревела:
— Да здравствует Крысканцлер! Крысиный Рейх вечен!!
После чего вывернула хвост… и откусила его.
Резким движением головы, с каким-то фанатичным экстазом. Курт
почувствовал, как в его руке крыса обмякла. Бездыханное тельце
повисло.
Нами с отвращением поморщилась, отводя взгляд от повисшего в
руке Курта бездыханного крысака.
— У них даже суицид прописан в уставе? — пробормотала она.
— Мда... — задумчиво протянул Курт, глядя куда-то в пылающие
останки укрепрайона. — Какой же знакомый фанатизм...
— Ты о чём?
— Да так, — уклонился он от ответа, — просто... кое-что из
прошлого. Разумные существа, готовые умереть за бредовую идею. Для
меня это не ново.
Он с лёгкой гримасой бросил тело архимаршела в сторону, и то с
глухим шлепком упало на обугленную плитку. Курт отозвал огнемёт,
который медленно растворился в сиянии его бронекостюма, и тут же
вызвал обратно дробовик, привычно проверяя патроны.
— Пошли, осмотрим остальные тоннели. Вероятно это еще не
конец.
Они углубились в катакомбы, двигаясь вдоль обугленных стен,
среди руин когда-то мощных оборонительных сооружений. Воздух всё
ещё был густ от гари и расплавленного железа. Свет фонарей
выхватывал остатки крысиных боевых машин, искорёженные арбалеты,
брошенные доспехи и разбитые знамена. Несколько дзотов, аналогичных
первому, встретились на пути — но они были уже заброшены. Ни звука,
ни движения.
— Похоже, они ретировались, — хмуро сказал Курт, опуская
дробовик. —И всё побросали.