– С золотой нитью – королевская,
остальные – на излечение. Применять только в безнадежных случаях,
иначе не подействуют. Чем дольше чеканки у меня, тем сильнее связь,
тем больше надежда на выздоровление.
– Хватит, хватит. Вижу, что
запомнила. Не забудь каждый день повторять. Теперь вот, смотри, что
я у письменника купила.
Ма Оница разворачивает передо мной
сложенный вчетверо лист грубо выделанной, не очень чистой бумаги с
масляным пятном посередине. На бумаге нарисована пером фигура,
похожая на решетку на окнах городской тюрьмы.
– Вот тебе уголек. Заверни в тряпицу.
А бумагу храни пуще всего. Каждый день зачеркивай на ней одно
оконце. Рассчитывай так, чтобы с последним пустым быть дома. А
лучше раньше. Поняла?
– Поняла, не маленькая.
– А то больно большая. Давай,
складывай вещи в котомку. Если будешь проходить мимо города Тополя,
и несколько медяков останется в кошельке: купи десяток швейных
блох. Там они дешевые, а в содержании неприхотливые. Посадишь в
коробок, будешь хлебные крошки каждый день в него ссыпать. Так до
дома и донесешь. Глядишь, с блохами-то потом в Портнихи
выйдешь.
– Ма, откуда ты так много знаешь? В
молодости тоже хотела в Данницы пойти?
– Может, и хотела. Да голова слишком
крепко на плечах сидела. Ну да хватит об этом.
Я не очень понимаю, что Ма имеет в
виду, но на всякий случай согласно киваю.
Хлопает дверь, это вернулся Па.
Стряхивает промокшую накидку, одобрительно глядит на нас с Ма,
греет руки у печки.
– Что скажешь? – поднимает на него
взгляд Ма.
– Договорился. Через день очередной
караван уходит. Купцы в городе известные, проверенные. Не первый
раз приезжают, ведут себя прилично. Охрана солидная. Все как у
людей. Возьмут Ивку с собой, беспокойство им небольшое. Накрывайте
на стол, проголодался.
После обеда Верика, улучив момент,
когда никого вокруг нет, присаживается рядом, сюпает носом.
– Ивка, я тебя просить хочу!
– Да?
– Если сможешь, привези мне куклу? С
фарфоровым лицом, в синих чулках и желтых башмачках.
– У кого видела?
– У дочки лекаря, Савки.
– Если смогу, Верика, то привезу. Я
же не знаю, как это путешествие обернется.
– Спасибо, Ивка. Я за это с твоим
ребеночком нянчиться буду.
– Брысь отсюда, малявка!
Ночью никак не могу уснуть. Привычно
стучит по крыше дождь, брешет малахольная соседская собака.
Ворочаюсь с боку на бок. Верика недовольно бурчит что-то, не
просыпаясь: мы с ней делим одну кровать на двоих. Сестра то
откатывается в сторону, то крепко прижимается жарким боком.